Читать книгу - "Водные маги жгут - Надежда Мамаева"

– Ей самой. И сейчас она угрожает мне лишением разума. А такого в нашем договоре не было. Мы только о покушениях на мою жизнь договаривались . Причем покушениях, организованных людьми, а не Эйтой!

– Хочешь, что бы я вернул тебе твою клятву? - вопросил этот… Дроккрин.

– А ты это сделаешь , если попрошу? – И вот странно, вопрос задавала я, а ответа мы с белкой ждали одинаково. Ρыжая даже чуть привстала на задних лапах, подавшись корпусом вперед. Ее усы дернулись от нетерпения.

Короткий миг, в котором отразилась вечность,и я услышала:

– Против Эйты ни у кого нет шансов сохранить разум. - При этих его словах белочка от гордости даже приосанилась . - Так что я тебя отпущу…

Но темный не был бы темным, если после столь благородного начала речи не припечатал бы прозаическим:

– К тому же сумма погашения всех долгов Флеймов не стоит жены, которая будет в разуме не больше пары седмиц. Так что предлагаю расторгнуть сделку.

– Ах ты… – у меня слов не нашлось. Даже нецензурных. Только чувства. В основном совместимые с имперским уголовным кодексом, параграфом «особо тяжкие преступления и жертвоприношения».

Белочка же смахнула слезу умиления со слoвами:

– Какое благородство…

Когда же я наконец смогла справиться с эмоциями и вновь овладела речью, то выпалила:

– Так, женишок… – протянула я, сделала шаг в сторону темного и ткнула пальцем в его грудь. Тем самым, на котором красовалось архово кольцо рыжего. Попала как раз в край выреза рубахи, аккурат меж перекрестьем шнуровки. Отчего острый ноготь наверняка ещё и кольнул кожу лиса. Но этот гад даже не поморщился, неотрывно глядя мне в глаза. – Никуда я не пойду.

Ибо за порогом меня ждала ревнивая девица Викар, долги семьи и лишение дара в перспективе. Так что Эйта при таком пасьянсе была не самым страшным прoклятием.

– Как это не пойдешь?! – возмутилась белочка.

Я не обратила на ее выкрик никакого внимания, поскольку оное было целиком отдано одному светловолосому гаду.

– Сегодня, до двенадцатого удара колокола, мы поженимся. И пока мы будем в браке, я, так и быть, не схожу с ума.

– Как? – вкрадчиво, совершенно по–деловому произнес темный, имея в виду мое последнее заявление о целостности рассудка. И хотя его тон был серьезен, поднятая бровь говорила больше любых слов, сколь скептически он относится к этому заявлению.

Ну да, девица, котoрая разговаривает с пустотой и заявляет о том, что у нее все дома. И разбегаться из него в ближайший год не собираются.

– Да! Как?! – поддакнула ему белочка, скрестив лапы на груди и воинственно вздернув мордочку.

– Ну, я вижу Эйту с десяти лет и все ещё не сошла с ума. Это ли не показатель? – скромно отозвалась я.

Но тут встряла рыжая, заставив обернуться к ней:

– То, что ты согласилась выйти замуж за этого тёмного, – уже показатель! Ты явно попадешь в Лабиринты безумия! Помяни мое слово! – Белка погрозила мне кулаком.

– Царствие небесное твоему слову, – я не выдержала, вновь обратившись вслух к своей пушистой шизофрении.

– Ну на-а-аглая… – Выпятив грудку, белка аж раздулась от возмущения. А пoтом перевела взгляд на лиса, с лиса опять на меня и выдала: – Я вам устрою, новобрачные, веселенький некролог!

С этими словами она исчезла, истаяв в воздухе. За окном, на подоконнике которого сидела белка, падали хлопья снега, одевая в пышный наряд голые ветви.

– Ди, – прозвучал хриплый голос, а затем сильная мужская рука осторожно развернула мoй подбородок.

Я увидела лицо лиса. Напряженное. Опасное. Он вглядывался в меня, словно пытаясь отыскать признаки безумия. И не находил.

– Ты знаешь, что потерявшего рассудок мага либо запечатывают, либо убивают?

– Да, - озадаченно произнесла я, все ещё пытаясь избавиться от эха последних ее слов, которое отдавалось в ушах.

– И ты все равно готова выйти за меня замуж, зная, что охоту за тобой будет вести не простой смертный, а Эйта?

– Да, – второй раз согласие прозвучало четче и увереннее.

– Ты настолько любишь деньги? - Он жестко усмехнулся.

– Семью, – возразила я, выдернув подбородок из его руки и сделав несколько шагов назад. А потом добавила: – И свободу. А золотые – это отчеканенная свобода. От долговых расписок и кабалы трудового контракта.

– Я рад, что в тебе не ошибся… – произнес темный.

И даже не по этой одной его фразе, а по тому, КАК она была произнесена, я поняла: передо мной тот еще лицедей. Так талантливо сыграть удивление! И готовность отпустить меня – все это было проверкой.

– Ты знал…– С этими словами в моей руке появился водный аркан. Контролируемый и смертельно опасный.

– Догадывался. А благодаря тебе убедился, что тут не обошлось без бессмертных…

– Сволочь! – Я все же кинула в него заклинанием. А потом ещё одним и еще.

Поначалу он уворачивался. Да так ловко, словно всю жизнь репетировал, как уклониться от скандала. В общем, проявлял дипломатию во всей красе. Видимо, не зря этого паразита включили в посольство темных!

Но в какой-то момент этот гад выставил щит, кинул в меня черной сферой… Я отскочила в сторону, потеряла на миг темного из виду, а в следующий… оказалась сметенной волной чистой силы и прижатой к стене. Не успела сделaть и вдоха, как мои руки прижали к каменной кладке, а надо мной нависло злое лицо северного лиса.

Мгновение он неотрывно смотрел на меня. Думала – выплюнет проклятие, а он… Резко вжал свое тело в меня. И так же рывком, не давая опомниться, выдохнуть, прижался своими губами к моим. Застыл на мгновение, будто пытаясь уловить что-то, а затем провел языком по моей верхней губе и тут же прикусил нижнюю, отчeго я ахнула. Вышло – ему в губы. И он углубил поцелуй. Жесткий, злой, напористый.

Темный целовал так, словно был пламенем, готовым меня сжечь. Я дернулась в попытке освободиться, но куда там. Проще вырваться из-под гранитной плиты, чем уйти из захвата этого северного лиса. Он держал крепко, как дракон держит свою добычу,и надежно, как гном – попавший ему в руки золотой.

Я не могла пошевелиться, сделать вдох. Вокруг меня был не воздух – темный. Этот демонов Дроккрин. Дрок, архи его пoбери!

Мужская ладонь скользнула ниже. По изгибу талии, бедру. Туда, где заканчивался его колет и начиналась моя обнаженная нога. Пальцы. Горячие. Чуть шершавые от мозолей, которые без слов говорили о том, что темный привык держать в руках не только перо, но и меч. Его ладонь коснулась моей кожи, поднялась чуть выше, лаская.

Контраст жесткого поцелуя-укуса и нежности рук, холода взгляда и жара кожи – этот темный был сплошным противоречием. Противоречием, которое бесило и от которого же кружилась голова, как от глотка крепкого гномьего первача. Но я–то предпочитала эльфийские вина!