Читать книгу - "Их пленница - Мария Устинова"

Крошечные столики по периметру, в центре танцпол. Народу тьма, но никто не танцевал. В основном пили. И накурено, хоть коромысло вешай.

— Ну, — буркнул парень. — Я за че плачу? Работай, давай.

— Надо пройти вперед, — я пропустила грубость мимо ушей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он не знает, что я «та самая» Оливия… Только за это я многое готова простить.

Мы медленно двинулись через толпу — прямо к сцене. Но интересовали меня не музыканты.

Я умею чуять оборотней и сейчас в зале их трое.

Кто-то думает, что это особый дар — что я вижу их ауру, или чувствую запах. Ничего подобного. Я их просто до одури боюсь. И чем ближе, тем сильнее чувствую сосущий под ложечкой страх. Холод в животе с каждым шагом становился сильнее.

Я не знаю, почему так происходит. Не знаю, понимают они это или нет.

Знаю только, что мне это не нравится. И особенно сильно потому, что прежде я никогда не слышала о «Бочке», значит, это не популярное у оборотней место. Так с чего они здесь втроем?

— Трое, — сказала я и повернулась туда, куда было страшнее всего смотреть.

Через весь зал на меня пялился мой старый знакомый. Тот самый, что вчера пытался загородить дорогу, когда мы случайно столкнулись в «Авалоне». Леонард смотрел прямо на меня и улыбался.

На нем был вчерашний костюм, рубашка такая же белая. Он стоял у стены, случайная птица в этом баре. Поймав мой взгляд, он шутливо отдал честь, оттолкнулся от стены и целенаправленно пошел ко мне.

Он ведь не знал, что я приду… Или знал?

Над ухом надоедливо канючил парень:

— Ну что ты? А бабки?..

— Отпусти! — я сбросила его руку с плеча, но парень схватил меня за воротник джинсовки.

Леонард действительно не мог знать, что сегодня ночью у меня здесь дело. Если только сам всё не подстроил.

Я вывернулась из джинсовки, бросив ее у ошеломленного парня в руке, и бросилась к выходу. Всеми силами я хотела избежать этой встречи.

Три года назад многие подозревали, что парни меня похитили для работы в клубе.

С точки зрения окружающих это очевидно, раз уж я там жила. Первые слухи поползли, когда меня впервые увидели в зале. Со многими девушками такое случается, говорили они. Их похищают, а затем они обслуживают мужчин и танцуют им приватные танцы.

Не знаю, как в других клубах, в «Авалоне» такого не было.

Похищенных держали для развлечения, затем отпускали. Все знали, что парни таскают девушек, но поделать с этим ничего не могли. Прижать было нечем. Давать против них показания смелых не было.

К тому же, Оливия — особая штучка.

Я была на особом счету. Не знаю, что мальчики во мне нашли, правда ли их тронуло, что я такая нежная и забавная, как они говорили или дело было в чем-то другом. Может быть, в моей безграничной любви. Мне было хорошо с ними, они это чувствовали.

Но после того как я вернулась домой год назад, со мной поговорил следователь.

Молодой парень, задерганный, с нервным тиком в уголке губ. Он выглядел дико уставшим, с красными глазами. И все повторял, что поможет, если я дам показания против парней. Он тоже думал, что меня похитили и там надругались. Уговаривал так долго, что мне даже стало его жаль — он правда хотел помочь, а это случается редко.

Но мне нечего было ему сказать. Он ушел ни с чем.

А потом пришел Леонард. Кажется, на третий или четвертый день после возвращения. Я сразу почуяла, кто он. Мальчиков больше не было рядом, а сама порвать в клочья незваного гостя я была неспособна. Он наклонился, заглядывая мне в глаза и сказал, что ему можно рассказать все. Он знает, кто они, знает, кто я. От него можно ничего не прятать.

Затем раскрыл удостоверение и со снисходительной улыбкой показал мне. Я испугалась еще сильнее. Удостоверение объясняло, почему он такой наглый. Его защищала система, а с ней даже мальчики предпочитали не ссориться — это вредит бизнесу, вредит репутации.

Он задавал странные вопросы: о расписании парней, об их делах. Вопросы мне не нравились, но он был настойчив. Леонард был настолько изворотливым и хитрым, что я испугалась, как бы он не вытянул из меня все против воли.

Тогда я его выпроводила, но сам факт не давал мне покоя. Чтобы так плотно влиться в человеческое общество и структуры, он должен был уйти из стаи, стать одиночкой. А для этого нужно иметь очень веский повод. Что-то понесло его в полицию. Что — я не хотела знать.

Я вообще не хотела его видеть — больше никогда.

Я бросилась на улицу, растолкав толпу. Вслед полетело возмущение. Улица встретила прохладной ночью. Одно жалко: машину далеко оставила.

Я бросилась в темноту, надеясь, что успею. Мой «клиент» выбежал вслед за мной.

— Там она! — заорал он. — Туда побежала!

Убегу ли от волка? Того, кто слышит и видит в темноте? Кто выносливее меня?

На все вопросы — «нет». Но главное, добежать до машины, завести мою дохлятину и убраться.

Я преодолела два квартала, пугая редких прохожих на полупустых улицах. Совсем немного! Я уже видела темный силуэт «ситроена» у бордюра.

На ходу нашла ключи и налетела на дверцу, пытаясь попасть им в замочную скважину. Ключ поехал по дверце, царапая краску. Я почти поверила, что убежала, когда сзади меня схватили за плечо.

— Оливия! — зарычал Леонард низким, звериным голосом и развернул меня лицом, толкая на машину. — Не бойся! С тобой хотят поговорить.