Читать книгу - "Голос ночной птицы - Роберт МакКаммон"

— Вашему отцу интересно было бы узнать, мистер Смайт, что все эти три создания недавно нашли себе работу в Фаунт-Рояле, с благословения Сатаны. Наконец-то! Наконец-то я его поймал!

Мэтью не смог сдержаться, чтобы не стукнуть кулаком по ладони, глаза его горели охотничьим азартом. Но он тут же осадил свой энтузиазм, поскольку увидел, как Смайт шагнул назад и на его лице ясно выразилось опасение, что перед ним сумасшедший.

— У меня к вам просьба. И опять-таки очень важная. Случайно я знаю, где живет Ланкастер. Это недалеко отсюда, в конце этой улицы. Не согласитесь ли вы пройти туда со мной — прямо сейчас — и посмотреть на него лицом к лицу, чтобы сказать мне определенно: тот ли это человек, что вы утверждаете?

— Я вам уже сказал. Я видел его глаза, их так же нельзя забыть, как его голос. Это он.

— Да, но все же я прошу вас опознать его в моем присутствии.

И еще Мэтью хотел, чтобы Ланкастер поскорее узнал о занесенном над его мерзкими бесчеловечными планами мече и подергался как следует.

— Я… у меня тут есть работа. Может быть, во второй половине дня?

— Нет, — сказал Мэтью. — Сейчас. — Он правильно понял настороженность в глазах Смайта. — Будучи официальным работником суда, я должен вам сказать, что это дело официальное. Кроме того, я уполномочен магистратом Вудвордом заставить вас меня сопровождать.

Это была откровенная ложь, но у Мэтью не было времени для полуправд.

Смайт, как следует, очевидно, усвоивший уроки достойной жизни от своего отца, ответил:

— Заставлять не потребуется, сэр. Раз это требование закона, я буду рад его выполнить.

Мэтью со Смайтом зашагали вдоль улицы Трудолюбия — первый в спешке нетерпения, второй — с понятно умеренным желанием идти — к дому личности, ранее известной как Гвинетт Линч. Смайт замедлил шаг, проходя мимо поля казни, не в силах отвернуться от захватывающего ужасом зрелища столба и костра. Возле груды дров остановилась запряженная волом телега, и двое — один из них мистер Грин, как отметил Мэтью, — стали складывать очередной груз топлива для сожжения ведьмы.

«Стройте, стройте! — подумал Мэтью. — Тратьте зря время и силы, потому что сегодня еще на одну ночную птицу в клетке станет меньше в этом мире, и еще один стервятник займет ее место!»

Вдали показался дом.

— Бог мой! — выдохнул Смайт в ошеломленном отвращении. — Это здесь живет мистер Ланкастер?

— Ланкастер живет внутри, — ответил Мэтью, еще ускоряя шаг. — А снаружи дом отделывал крысолов.

Его начинало грызть разочарование. Из трубы не шел дым, хотя время завтрака давно миновало. Все ставни были закрыты, указывая, что Ланкастера в доме нет. Мэтью выругался про себя, потому что хотел провести опознание по всем правилам, а потом отвести Смайта сразу к Бидвеллу. До него дошло, что, если Ланкастер и в самом деле дома, закрылся от солнца как боящийся света таракан, он мог и озвереть, а оружия для защиты у них нет. Может, лучше было бы взять с собой мистера Грина ради предосторожности. Но тут ему в голову пришла еще одна мысль, и выводы из нее были ужасны.

Что, если Ланкастер, будучи опознан и зная это, сбежал из Фаунт-Рояла? У него на это было полно времени. Но как выйти за ворота после заката? Это ведь неслыханно! Неужто дозорный выпустил бы его, не уведомив Бидвелла? Да, но ведь Ланкастер мог оседлать лошадь и выехать вчера еще засветло?

— Да вы почти бежите! — сказал Смайт, пытаясь угнаться за Мэтью.

А если Ланкастера нет, то судьба Рэйчел остается неясной. Да уж, конечно, Мэтью почти бежал и на последних двадцати ярдах действительно пустился в бег.

Ударил в дверь кулаком. Ответа он не ожидал, а потому был готов к своему следующему действию: распахнуть дверь и войти.

Но не успел он переступить порог, как получил удар в лицо.

Не реальным кулаком, но ошеломляющим запахом крови. Он инстинктивно отпрянул, ахнув.

Вот что он увидел водоворотом омерзительных впечатлений: свет, бьющий сквозь щели ставней и блестящий на темно-красной крови, залитые половицы и размазанные коричневые пятна на простыне лежанки; труп Ланкастера, лежащий на полу на правом боку, хватающийся левой рукой за простыню, будто в усилии встать; страшно раскрытый рот и ледяные серые глаза на исполосованном когтями лице; и перерезанное горло, как красногубая пасть от уха до уха. Тщательно прибранный дом разгромлен будто вихрем, одежда из сундука разбросана по полу; вытащенные ящики комода, перевернутые на полу; разбросанные повсюду кухонные принадлежности; и пепел из очага, пригоршнями брошенный на труп, как могильная пыль.

То же увидел и Смайт. Издав сдавленный стон, он отшатнулся, а потом побежал вдоль улицы Трудолюбия к своим спутникам. Лицо его стало белее кости, а изо рта лился безостановочный, дрожащий вопль:

— Убили! Убили!

Может, этот крик и всполошил всех, кто его слышал, но Мэтью он привел в себя, поскольку сообщил, что очень мало времени осталось обследовать место этого мрачного преступления, пока сюда не ворвался народ. И еще он понял, что убитый и так жестоко изуродованный Ланкастер представляет собой то самое зрелище, которое увидели жена преподобного Гроува и Джесс Мейнард, обнаруживший тело Дэниела Ховарта. Не приходится удивляться, что миссис Гроув и Мейнарды сбежали из города.

Перерезанное горло. Лицо, истерзанное когтями демона. И сквозь окровавленные клочья рубахи видно, что так же исполосованы плечи, руки и грудь.

Да, подумал Мэтью. Истинный Сатана здесь поработал.

Желудок ходил ходуном, испуг одолевал мысль, но времени на эти слабости у Мэтью не было. Он оглядел разгром. Ящики комода, все бумаги и вообще все вывалено на пол, чернильница опрокинута. Мэтью хотел до неизбежного прибытия мистера Грина найти два предмета: сапфировую брошь и книгу о Древнем Египте. Но уже нагибаясь, чтобы покопаться в этом месиве крови, чернил и окровавленных бумаг, он точно знал, что именно этих предметов ему никогда здесь не найти.

Секунду-другую он все же искал, но, вымазав руки в крови, бросил это занятие как бесполезное и неразумное. Силы быстро оставляли его посреди этой бойни, и жажда свежего воздуха и чистого солнца становилась все неодолимее. И пришла в голову мысль, что прав был Смайт: даже мертвый, Ланкастер не напялил бы лохмотьев крысолова — он был в рубашке, когда-то белой, и в паре темно-серых бриджей.

Потребность выбраться наружу стала императивной. Мэтью встал, повернулся к двери — она была не распахнута, а открыта как раз настолько, чтобы он смог войти, — и увидел, что написано на ней изнутри свернувшимися чернилами из жил Ланкастера.

МОЯ РЭЙЧЕЛ

НЕ

ОДИНОКА

В долю оглушительной секунды Мэтью покрылся гусиной кожей, волосы поднялись на загривке. И единственные слова, которые пришли на ум, были такие:

Вот… Блин.

Он так и таращился тупо на эту изобличающую надпись, когда через секунду вошел Ганнибал Грин с мужчиной крестьянского вида, с которым они вместе работали. И сразу же Грин остановился как вкопанный, рыжебородое лицо исказилось ужасом.