Читать книгу - "Охотники за костями. Том 2 - Стивен Эриксон"

– Разве это не ваш обряд посвящения?

– Кто сказал тебе такую чушь? Леоман?

Воин насупился.

– Нет. Но так поговаривали среди последователей Апокалипсиса.

– Разве Леоман не один из них?

– Думаю, нет. Нет, никогда он им не был. А я был слеп. Леоман верил только в себя. До той мезланской стервы, которую нашёл в И'гхатане.

– Он нашёл себе женщину, да? Неудивительно, что он испарился.

– Он не испарился, сержант. Он ушёл по Пути.

– Просто фигура речи.

– Он ушёл с той женщиной. Я уверен, она уничтожит его, и, скажу я, Леоман того заслуживает. Пусть Синица уничтожит его полностью…

– Погоди, – вмешался Скрипач, чувствуя, как внутри поднимается дрожь ужаса, – ты сказал Синица?

– Да, так она себя называла.

– Малазанка?

– Да, высокая и унылая. Смеялась надо мной. Надо мной, Кораббом Бхиланом Тэну'аласом, Вторым после Леомана, пока не стал Третьим, – тем, кого он легко бросил. Умирать с остальными.

Скрипач едва слышал его.

– Синица, – повторил он.

– Знаешь эту ведьму? Колдунью? Соблазнительницу и разрушительницу?

Боги, когда-то я качал её на коленке. Внезапно он понял, что сминает рукой остатки своих опалённых, скрученных волос, не обращая внимания на шишки, не замечая льющихся из глаз слёз. Невидящим взглядом он уставился на Корабба, затем поспешил вперёд, содрогаясь от ужаса… Синица… сейчас ей около двадцати. Двадцать с чем-то, полагаю. Как же она очутилась в И'гхатане?

Он протиснулся между Каламом и Быстрым Беном, напугав обоих.

– Скрип?

– Придушить бы Худову змею, – рявкнул сапёр. – Утопить проклятую Королеву Грёз в её проклятом бассейне. Друзья, вы не поверите, кто ушёл с Леоманом через Путь. Вы не поверите, кто делил кровать с Леоманом в И'гхатане. Да вы не поверите ни одному моему слову.

– Поглоти тебя бездна, Скрип, – раздражённо бросил Калам, – о чём ты говоришь?

– Синица. Вот кто теперь на стороне Леомана. Младшая сестра Скворца! И я не знаю… ничего не понимаю… Не знаю, что и думать, мне просто хочется орать, и то не знаю, зачем, нет, я вообще ничего уже не понимаю. Боги! Бен… Калам… Что это значит? Что всё это означает?

– Успокойся, – сказал Быстрый Бен, но его голос был непривычно высоким и напряжённым. – Для нас… Для нас, думаю, это может не значить ничего. Проклятое недоразумение, а даже если и нет, не думаю, что это имеет какой-то особый смысл, вряд ли. Это просто… необычно, вот и всё. Мы были в курсе, что она упрямый маленький демон, много лет как, а уж тебе-то известно это лучше нас с Каламом, мы с ней виделись только раз в Малазе. Но ты был ей вроде дяди, так что тебе стоит кое-что прояснить!

Скрипач уставился на него:

– Я? Ты с ума сошёл, Бен. Только послушай себя! Обвинять меня из-за неё! Я вообще ни при чём!

– Прекратите, вы оба, – буркнул Калам. – Пугаете солдат сзади. Слушайте, мы сейчас все на взводе, переживаем из-за множества вещей, так что не время искать смысл, если он вообще есть. Люди сами выбирают свою жизнь, что им делать и где закончить, это не всегда значит, что их ведут боги. Младшая сестрёнка Скворца теперь любовница Леомана, и они оба прячутся в царстве Королевы Грёз? Отлично, всё лучше, чем толочь кости в пепле И'гхатана, верно? Что скажете?

– Может, да, а может, и нет, – ответил Скрипач.

– Это ещё что значит, во имя Худа? – возмутился Калам.

Скрипач сделал глубокий, тяжёлый вдох.

– Стоило сказать тебе… Это не то чтоб секрет или что-то такое, и мы всегда использовали это как оправдание, чтобы объяснить, какой она была и всё такое. Мы никогда не говорили об этом при ней, конечно, и просто пытались так ослабить…

– Скрипач!

Сапёр вздрогнул в ответ на окрик.

– Теперь всех пугаешь ты…

– Нет ты! И плевать на всех остальных, ты пугаешь меня, Худ тебя побери!

– Ладно. Её родила мёртвая женщина – мачеха Скворца. Она умерла тем утром, а младенец – Синица – ну, роды были долгими, она должна была погибнуть в утробе, если ты понимаешь, о чём я. Поэтому старейшины города отдали её в храм Худа. Отец их уже был мёртв, погиб под Квоном, а Скворец, ну, он заканчивал обучение. Мы были молоды. Так что мы с ним решили прокрасться туда и выкрасть её, но она уже прошла посвящение во имя Худа… Так что мы развеивали его силу, болтая об этом, ха-ха, высмеивая, и она выросла вполне нормальной. Вроде…

Он умолк, стараясь не встречаться взглядом с уставившимися на него мужчинами, затем поскрёб обожжённое лицо.

– Думаю, нам нужна Колода Драконов…

В четырёх шагах позади этой троицы, Апсалар улыбнулась, когда убийца и чародей одновременно ударили сержанта Скрипача. Мимолётная улыбка. Подобные откровения предвещали беду. Скворец всегда был немногословен насчёт того, откуда он родом и кем был прежде, чем стал солдатом. Загадки, погребённые в прошлом, как руины под песками. Когда-то он был каменщиком, каменотёсом. Она многое знала. Нелёгкая работа среди загадочных предсказаний и символов. Строитель курганов, тот, кто создавал цельную историю каждым роскошным монументом, каждым дольменом, возведённым в вечном знаке смирения. Каменщики были среди многих Домов Колоды Драконов, символы одновременно неизменности и её иллюзорности. Скворец, каменщик, отложивший инструменты ради кровопролития. Вела ли его рука самого Худа?

Многие считали, что Ласиин в ответе за смерть Дассема Ультора, а Дассем был Смертным Мечом Худа – по сути, если и не по званию – и сердцем растущего культа среди верхушки малазанской армии. Империя не искала себе покровителя среди богов, каким бы заманчивым ни было предложение, в этом Ласиин выбрала единственный мудрый вариант, вероятно, подчиняясь приказу Императора. Исповедовал ли Скворец культ Дассема? Возможно, но она не видела ничего, что говорило бы об этом. Кроме того, он был человеком, напрочь лишённым веры.

Да и вряд ли Королева Грёз допустила бы присутствие воплощения Худа в своём Владении. Разве только эти двое богов стали союзниками в войне. От каждого упоминания войны она впадала в тоску, поскольку боги были не менее жестокими и безжалостными, чем смертные. Сестра Скворца может оказаться таким же невольным игроком, как и все мы. Она не была готова осуждать эту женщину, впрочем, как и не могла считать её союзником.

Апсалар вновь задалась вопросом о том, что задумали Калам и Быстрый Бен. Оба они были сильны – каждый по-своему – и обоим было свойственно держаться в тени, оставаясь незаметными. Всё очевидное – всё, лежавшее на поверхности, – неизбежно оказывалось иллюзией, обманом. Когда придёт время выбирать стороны в открытую, скорее всего, они удивят всех.

Двое, которым никто не мог полностью доверять. Двое тех, кому даже боги не могли доверять, если уж на то пошло.