Читать книгу - "Гонтлгрим - Роберт Энтони Сальваторе"

— Мы выходим уже сегодня, — сказал Брунор и начал сворачивать пергамент, чтобы запихнуть его обратно в свою огромную сумку.

Дриззт кивнул и кинулся ему помогать, но от дроу снова не утаились колебания берсерка.

— Ты что-то скрываешь? — наконец спросил Брунор Пуэнта, заметив, что тот и не пытался помочь им собраться.

— О, мой король… — с горечью в голосе воскликнул Пуэнт.

— Я просил не называть меня… — начал Брунор, но Дриззт положил руку на его плечо.

Дроу пристально посмотрел на Пуэнта, затем молча кивнул в знак понимания.

— Он не идет, — объяснил Дриззт.

— А? Что ты сказал? — Брунор в замешательстве глядел на Дриззта, но дроу перевел взгляд на Пуэнта.

— О, мой король, — повторил берсерк. — Боюсь, я не могу идти. Мои старые колени.…

Он вдохнул, его лицо выражало тоску, которую испытывает собака долго не выходившая на охоту.

Тибблдорф Пуэнт был моложе престарелого Брунора Боевого Молота, но годы и тысячи особенно жестоких битв не пощадили берсерка. Путешествие в Долину Ледяного Ветра отняло у него много сил, хотя Пуэнт, конечно же, не жаловался. Он вообще никогда не жаловался, за исключением случаев, когда ему отказывали в боях, приключениях или заставляли мыться.

Ошеломленный Брунор повернулся к Дриззту, но дроу лишь кивнул в знак согласия, поскольку оба знали, что Тибблдорф Пуэнт никогда бы не сказал ничего подобного, если бы его старое сердце не подсказывало, что такого приключения он не выдержит, что дни риска подошли к концу.

— Ба, да ты еще ребенок! — ответил Брунор, больше стараясь приободрить друга, нежели переубедить его.

— Ах, мой король, простите мне, — произнес Пуэнт.

Брунор смотрел на него несколько мгновений, потом подошел и крепко обнял Пуэнта.

— Ты лучший телохранитель, лучший друг, которого старый дварф когда-либо знал, — сказал Боевой Молот. — Ты прошел со мной через столько испытаний, ты был рядом, и после всего этого ты все еще думаешь, что должен просить у меня прощение? Это я должен просить прощения! За всю твою жизнь…

— Нет! — перебил его Пуэнт. — Нет! Это было радостью для меня. Счастьем. И не так представлял я свой конец. Я ждал великой битвы, последней битвы, чтобы умереть за моего короля…

— Для моего сердца будет лучше, если ты будешь жить, дурень, — сказал Брунор.

— Таким образом, ты хочешь провести остаток своих дней в долине? — спросил берсерка Дриззт. — Со Стокли и его кланом?

— Да, если они примут меня.

— Они будут дураками, если не сделают этого. А Стокли не дурак, — заверил Пуэнта Брунор, а затем взглянул на Дриззта. — Мы выступаем завтра, не сегодня.

Дроу кивнул.

— Этим вечером мы будем пить и болтать о былых временах, — сказал Брунор, оглядываясь на Пуэнта. — Сегодня вечером каждый поднимаемый тост будет звучать за Тибблдорфа Пуэнта, величайшего воина, которого когда-либо знал Мифрил Халл!

Возможно, это было чем-то вроде преувеличения, ведь Мифрил Халл знал множество героев легенд, и сам Король Брунор был не последним из них. Но никто из тех, кто сражался с Пуэнтом, не оспорил бы этого утверждения, что и говорить, не много было тех, кто пережил ярость Тибблдорфа.

Три старых друга провели вместе остаток дня и всю ночь, выпивая и придаваясь воспоминаниям. Они говорили о восстановлении Мифрил Халла, нашествии дроу, об их приключениях в те темные времена, когда они шли к библиотеке Кэддерли, о нашествии Обольда и трех войнах которые выпали на их долю и в которых они выжили. Друзья подняли кружки за друзей потерянных — Вульфгара, Кэтти-бри и Реджиса, и за Нанфудла и Джессу — друзей новых, и за хорошо прожитую жизнь и за битвы, в которых они достойно сражались.

И чаще всего, Брунор поднимал кружку за Тибблдорфа Пуэнта, которого наряду с Дриззтом считал старейшим и дорогим другом. Старому королю было стыдно, когда он произносил слова благодарности и дружбы, тихо ругая себя за все те случаи, когда злился из-за грубого поведения и возмутительных выходок берсерка.

И теперь Брунор понял, что все это было не важно. Единственное что имело значение — сердце Тибблдорфа Пуэнта, сердце верное и храброе. Был дварф, который не боялся заслонить друга от копья баллисты — любого друга, а не только его короля. Был дварф, наконец-то Брунор понял это, которой действительно осознал, что значит быть дварфом, что значит быть из клана Боевого Молота.

Следующим утром он опять обнимал своего друга, долго и крепко, и глаза Короля Брунора были влажны, когда он и Дриззт вышли из залов Стокли Силверстрима. И Пуэнт, стоя у выходя и глядя им вслед тихо бормотал, «Мой король», пока они совсем не скрылись из виду.

— Король Брунор — великий дварф, да? — произнес Стокли Силверстрим, подходя к Пуэнту.

Берсерк посмотрел на него с любопытством, затем его глаза расширились от паники, ведь он боялся, что своей глупой болтовней раскрыл инкогнито Брунора.

— Я все знал с самого начала, с того момента как вы прибыли, — заверил его Стокли. — Ты и Дриззт — кто еще может быть с вами двумя кроме самого Брунора?

— Брунор умер много лет назад, — сказал Пуэнт.

— Да, и да здравствует Король Конрад! — кивнул Стокли, улыбаясь — И никто не должен знать иного, но не сомневайся мой новый друг, что мое сердце радуется знанию о том, что он все еще где-то там, все еще борется, как может бороться только Боевой Молот. Я только смею надеяться, что увижу его снова, и что он вернется прожить свои последние дни в Долине Ледяного ветра.

Стокли положил руку на плечо Пуэнта, которое тряслось от рыданий.