Читать книгу - "Голодная бездна. Дети Крылатого Змея - Карина Демина"

…надо вспоминать.

Проверка рефлексов.

Английская булавка, которую Тельма вытащила зубами из воротничка, возблагодарив еще и эту дурную привычку — таскать в одежде кучу бесполезных мелочей, вроде оторванных пуговиц или таких вот булавок.

Она слегка заржавела.

И вряд ли гигиенично тыкать такой булавкой в человека, но другой нет. А эта… входит в плоть как в масло, если принять во внимание, что масло это изрядно подмерзло. Плоть же… плоть не реагировала.

…зрачки…

…у нее нет фонарика, но если повернуть голову к свету…

…ничего.

Но дыхание присутствует.

Сердце бьется и ритм хороший. Слюна… слюна стекает по подбородку, и это тоже что-то там значит. Знать бы, хорошо это или плохо… нет, скорее хорошо.

— Теперь слушай, — ей было страшно отпускать Мэйнфорда, который оставался все так же неподвижен. — Я попытаюсь его вытянуть.

Кохэн пел.

Смотрел на нее и пел, покачивался, что старая кобра… кобра и есть. Змей. И вновь видны его крылья. Надо будет как-нибудь спросить, что они означают.

— Для этого мне придется попасть в его разум… — она ткнула пальцем в лоб. — Дозваться его… напрямую… это опасно.

Кивок.

И крылья становятся четче, Кохэн вытягивает их из воздуха, сам того не замечая. Красивые…

— Есть шанс, что он вообще не вернется… и что я не вернусь… но если оставить все как есть…

…почему бы и не оставить?

Есть же целители. И наверняка уже вызвали бригаду. Отправят Мэйнфорда в госпиталь. Там и оборудование, и люди, которые точно знают, что делать в случаях психокомы. Существуют же препараты…

— Нельзя в больницу, — губы Кохэна шевельнулись. — Он оттуда не выйдет.

А для такого, как Мэйни, лучше смерть.

Только вот нужно ли Тельме рисковать? Кого ради?

Потом.

Она спросит после.

А теперь…

— Пусти, — она взяла голову Мэйнфорда.

Каменная шея. Каменные плечи. И повернуть-то с трудом выходит…

— Помоги переложить. Мне нужен контакт.

Кохэна не пришлось просить дважды.

…если у нее не получится…

А ведь шансов, что не получится, много больше, чем на успех…

Ее могут обвинить в преступном вмешательстве. Запечатать. Отправить под суд…

Не думать об этом.

Тельма провела пальцами по окаменевшему лицу. Не голем он вовсе, а человек. Может, не самый приятный, исключая постель, но все одно человек.

— Не надо сопротивляться, — попросила Тельма, зная, что не будет услышана. — Пожалуйста…

Тело дернулось.

Изогнулось.

Забилось, будто пытаясь вырваться из незримых пут.

— Тише, — она гладила его лоб и шею, наклонилась к самым губам, стараясь не обращать внимания на запахи табака и лакрицы… и на другие тоже.

На грязь.

Чаек.

Крылатого Змея, чьи крылья заслонили их от толпы.

Не существовало больше этого. Вообще ничего не существовало.

…и создали боги мир из крови и плоти своей…

В его зрачках кувыркалось небо. Летело, распадалось на куски божественной плоти. А потом срасталось воедино вкривь и вкось.

…в чужих кошмарах легко заблудиться.

— Мэйнфорд…

Ее больше не услышат там, снаружи.

Там вообще не существует, есть лишь здесь, и Тельма сама не знает, в какой части мозга это «здесь» расположено. В книгах писали, что нужно найти точку выхода.

И если так, то…

…созданный из плоти богов мир был мясист и красен, и куски его, стянутые тонкой хирургической нитью, держались слабо.

Небо черное.

Как гематома.

А вместо светила — нарыв. И пусть он будет отправной точкой. Здесь у Тельмы нет власти. Почти нет. Разве что… надо действовать сообразно внутренней логике пациента.

Кто бы еще объяснил, что это значит.

…если мир из мяса и крови, то создать в нем нечто можно лишь из того же мяса.

Или крови.

Тельма усмехнулась и, оглядевшись, вцепилась в запястье зубами. Боль была вполне реальной, и значит, связь с телом еще сохранилась.

Капли сыпались, крупные, что бусины, и, попадая на плоть, прорастали.

Дерево.

Пусть будет дерево.

Неизвестно, конечно, как именно деревья вписывались в логику мира Мэйни и вписывались ли вообще, но Тельме с деревом спокойней. Вышло оно низким и разлапистым, покрытым плоскою острою листвой, больше похожей на щетину. И от корней его к Тельме протянулась нить-пуповина.

Вот так.

Теперь она не потеряется. Во всяком случае, не должна бы потеряться.

Шаг. И еще. Мир вокруг огромен и одинаков, но это — иллюзия. Ей нужно отыскать Мэйнфорда.

Как?

Сосредоточиться.

Мир сам перенесет ее к хозяину. Расслабиться. И удержаться на грани, не позволив себе раствориться в чужом разуме.

…дорога.

…тысяча дорог, но на какую бы Тельма ни свернула, та будет нужной.

…запах моря. Гул волн. Соленый ветер в лицо.

— …Мэйни, дорогой, эта процедура совершенно безопасна, — женщина в костюме цвета топленого молока встает на пути Тельмы. — Я принесла тебе материалы. Мы наймем лучших целителей. Я уже говорила с доктором Таубишем, он готов самолично провести операцию.

— Ты всерьез думаешь, что я дам на нее разрешение?

Изнутри Мэйнфорд выглядит так же, как и снаружи, что редкость неимоверная. В учебниках пишут, что созданные людьми образы себя редко соответствуют действительности. А этот… моложе.

И все такой же мрачный.

Взъерошенный.

Длинные волосы ему не идут совершенно.

— Мэйни, ты же хочешь поправиться.

Женщина тянет руку, но Мэйнфорд отступает. Пятится. Проходит сквозь Тельму.

— Не настолько, чтобы позволить кому-то копаться в моих мозгах.

Будь он в сознании, действительно не одобрил бы.

— Это всего-навсего несложная операция…

— Мама, хватит!

— Я понимаю, что это звучит пугающе! Но посмотри! Эффект великолепен! Процент успеха…

— Мама! — он кричал, но женщина в костюме цвета топленого молока не слышала крика.

— …судороги, галлюцинации…