Читать книгу - "Холодные берега - Сергей Лукьяненко"

Мы уже почти до порта добрались, когда с окраины с визгомвзмыли сигнальные ракеты. Три красные, желтая, а потом еще красная.

– Армейским кодом сигналят, – шепнул я мальчишке. – «Дозорпотерян, враг не обнаружен».

Марк промолчал.

– Постой здесь, – велел я. – Если услышишь шум… ну, шум –ничего. А вот если после шума минут десять пройдет, а меня не будет – уходи.Куда хочешь уходи, Сестра тебе в помощь. Чуть-чуть я позапираюсь, потом всевыложу, уж не серчай.

Мальчик кивнул, и дальше я пошел один. Место у него былоудобное, за толстыми колоннами, поддерживающими полукруглый балкон, в полнойтьме. Искать тут не станут, а случайно не увидят.

Я собирался присмотреть корабль, что готовится в море выйти,и приметить, как к нему добраться. Вся надежда у нас была – укрыться в трюме давыйти уже в море. Тогда, может, и столкуемся с капитаном. Была у меня наматерике еще заначка, на черный день берег, но куда уж чернее?

Вот только все мои надежды рухнули, когда я выбрался кнабережной и посмотрел на порт. Сердце в пятки рухнуло и пот прошиб.

Весь порт был яркими огнями опоясан. Прямо на землерасставили карбидные фонари, у каждого солдат сидел, да еще несколько патрулейпрохаживалось. И корабли в гавани стояли, вытравив канаты на всю длину, и тожев огнях, как на тезоименитстве главы Дома, и матросы на палубах.

Они и не таились ничуть. Вовсе не для того порт оцепили,чтобы нас поймать, – понимали, что мелкая рыбка в любой сети прореху найдет.Отпугивали они нас от порта, вот как. Ясно давали понять – не подходи, ничегоздесь не выйдет.

– Сестра-Покровительница… – прошептал я. – За что же так? А?Разве я последний гад на земле? Разве заветов не чту?

Молчала Сестра. То ли не хотела помочь, то ли не могла.Говорят же – Сестра всем помогает, только кому больше, кому меньше.

Вот, видно, и для меня настало меньше.

За минуту в голову двадцать безумных планов пришло, и всеоказались недостаточно безумными. Не пройти. Никак. Не проползти по канавам, непроплыть вдоль берега, не пройти в одежде мирного гражданина или стражника.

Конец.

В порт не пробиться, а завтра придет к острову линкор…тут-то потеха и начнется. Выйдут на берег высокородные, в своих жилетах серогометалла, что и пулей-то не пробить, выведут лошадей, привыкших и по горамлазить, и по болотам плестись. Выгонят всех жителей из домов, с собакамипрочешут остров…

Тихонько застонав, я двинулся обратно. Это что ж такое!Откуда такой переполох, такое рвение? И почему комендант готов из рук славунашей поимки выпустить, лишь бы совсем не упустить? Словно не о почестях речьидет, а о том, чтобы голову сохранить!

Марк ждал меня под балконом. Молча выступил навстречу, взялза руку, прижался на миг. Я почувствовал, что сердце у него колотится.Волновался, значит.

– Плохо дело, – честно сказал я. – Порт оцеплен, не пройти.Стражи – как блох на псе. Да и псов хватает… Приплыли мы, Марк. Видно, нестоило дергаться… в руднике тоже живут.

– Если в каком-нибудь доме укрыться? – спросил Марк.

– Отсрочка. Только отсрочка.

Мы стояли во тьме, прижавшись голова к голове и шепчась. Дванеудачливых беглеца, успевших к тому же руки кровью обагрить.

Самая пора себя пожалеть.

– Ничего, Ильмара так легко не возьмешь, – сказал я, даже неМарку, а себе самому.

– Много солдат в порту?

– Очень много.

– А город плотно оцеплен?

– От души.

– Тогда кто в форте?

Я заглянул мальчику в глаза. Глаза были злые и упрямые.

– Да я и не знаю толком, есть ли тут планёры. Тем более –дальние.

– Один точно есть. Как бы еще в гарнизоне узнали, кто я?

Прикрыв глаза, я начал вспоминать, не маячил ли на водебыстроходный военный клипер. Вроде бы нет. Значит, по воде нас никто догнать немог.

– В одной сказке говорится, как лиса спряталась от собаки вконуре. Даже если планёра нет – укроемся в форте. Уж там они нас искать небудут.

А вот это было такое безумие, что оно мне понравилось.

– В сказках люди на небо по бобовому стеблю забираются! –буркнул я для порядка.

Но из всего, что мы могли сделать, поход в форт оставалсяединственным шансом. Пусть даже совсем крошечным.

– Только бы до света успеть, – сказал я. – Как нога?

– Болит, но несильно. Ты не бойся, Ильмар, я помехой нестану. Надо – так побегу.

– Надо будет, так ты у меня птичкой полетишь.

Я сдался.

Может, когда раньше и был форт неприступной крепостью. СамУшаков-паша Острова осаждал, и кипела здесь настоящая схватка. Только теперьфорт осады не боялся, стены у него остались лишь с двух сторон, остальныеснесли для удобства застройки; служил он просто здоровенной каменной казармойдля трех сотен стражников. И сейчас, когда почти все они по городу бегали дапорт охраняли, пройти в него было легче легкого.

На дороге, что вела на утесы, пост, конечно, стоял. Троесолдат-новобранцев сидели в кругу света от фонаря да в карты играли. У меняглаза на лоб полезли от такой беспечности. Тоже отпугивают, как в порту?

Обошли мы их легко, по крутому, заросшему жимолостью склону.Дул ровный бриз, кусты так шумели, что можно было и верхом, не таясь, проехать.Вышли снова на дорогу – хорошую, каменную, широкую. И тут меня сомнение взяло.Пост – это не дозор, собаки ему не положено. Собаки по острову бегают. Это какраз понятно. А все же откуда такое разгильдяйство, при тревоге-то, да уначальства под боком?.. Я снова оставил Марка одного и прошел вперед.

Верно. Был и второй пост. Двое солдат с офицером – в темнотеблеснул ствол пулевика. Полчаса я за ними наблюдал, уже и небо чуть светлетьначало, пока не уверился, что и секрет обойти можно. Расслабились они под утро,задремывать стали. Я вернулся за Марком, и мы тихо прокрались мимо караула.

Сколько же времени? Часов пять утра, наверное. Еще часок намобеспечен – хорошо, что небо тучами затянуто. А дальше все. Рассвет, солдаты вказармы начнут возвращаться, так и возьмут нас.

– Планёрная площадка за стеной, – шепнул я Марку. – Таксделаем… глянем, есть ли что, да и будем искать ухоронку. Может, жратву удастсясворовать…

Марк меня и не слушал. Смотрел на развилку – одна дорога ксамому форту вела, к казармам и комендантскому дому; другая к ровной площадкена утесе, где планёры садились. Напряжен он был как струна. Долго так пацану невыдержать.