Читать книгу - "Богиня по ошибке - Филис Кристина Каст"

«Если это сон, то пусть он будет крутым и порочным».

Аланна подвела нас к двум кушеткам странного вида, выставленным голова к голове в самом центре зала. Стойка у них была одна на двоих. Остальные кушетки размещались по вытянутому кругу.

— Присоединимся к трапезе, миледи?

Я решила, что у меня нет выбора, к тому же внезапно почувствовала, что умираю с голоду. Поэтому я кивнула и приблизилась к обманчиво удобному обеденному орудию пыток. Сами посудите. От него так и несло Древним Римом. Те парни с их высказываниями типа «Тот, кто правит Римом, правит миром» возлежали во время трапез, обжирались, после чего блевали. Они даже не смогли придумать обеденный стол. Без шуток.

«Ладно, так я хотя бы буду выглядеть стройнее…»

Не успел мой зад опуститься на кушетку, как все засмущались, словно я вышла из тубзика с приставшей к каблуку туалетной бумагой.

«Господи, умоляю, пусть Аланна догадается, что происходит неправильно».

Я грациозно приподнялась, поймала ее за рукав, притянула к себе и зашептала:

— Что я делаю не так?

Она заулыбалась, заприседала, словно я сделала что-то правильное. Хотя было ясно, что дело обстояло как раз наоборот.

— Леди Рианнон просит, чтобы вы простили ее за потерю голоса. Она в отчаянии, что не способна благословить собственный свадебный пир, но голос пока ее не слушается.

Все так же улыбаясь, она начала помогать мне снова возлечь. Так, кажется, говорится?

— А почему она не может прошептать тебе свое благословение, чтобы ты повторила ее слова, как уже делала раньше?

В голосе моего новоиспеченного муженька явно прозвучал вызов. Этот мистер Эд, оказывается, настоящая заноза в заднице. А еще он кусается! Наверное, решил, что имеет дело с какой-то тупоголовой замшелой жрицей.

Смею утверждать, что он ошибался. Мое лицо невольно расплылось в улыбке.

Я вновь жестом остановила Аланну, чтобы она не вмешивалась, а сама зашептала ей на ухо:

— Повторяй за мной.

— Миледи! — В ее возгласе послышалась тревога, граничащая с паникой.

Совершенно очевидно, что она не осознавала, с кем имеет дело. Любой преподаватель старших классов зарабатывает себе на жизнь, борясь с мракобесием на ежедневной или ежечасной, в зависимости от того, кого недавно исключили, а кого нет, основе. Нам действительно удается уничтожать невежество и смотреть в будущее посреди хаоса. Это все пустяки. Принимать мгновенные решения — для меня норма. Скажу даже больше. Я нахожу в этом удовольствие.

— Доверься мне, — незаметно подмигнула я ей, и она склонила голову в знак согласия, хотя и неохотно.

— Вы правы, что указали, где мое место, лорд Клан-Финтан. Прошу прощения. Я повторю благословение миледи по этому радостному случаю.

Опять придется выступить. Я знала, что однажды мне пригодятся все эти курсы лекций по европейской литературе, правда, считала, что это произойдет на какой-нибудь телевизионной викторине.

Эффектно изогнувшись и продемонстрировав при этом большое декольте, я зашептала Аланне строки из древнеирландского благословения, выученного когда-то наизусть для очередного бесполезного урока.

В данном случае оно как раз оказалось уместным:

— Желаю, чтобы у вас всегда были…

— Желаю, чтобы у вас всегда были, — эхом вторила мне Аланна своим сладким голоском, пока я произносила древнее благословение, улыбаясь восхищенной аудитории, которая уважительно притихла.

— Стены от ветра…

— Стены от ветра…

— И крыша от дождя…

— И крыша от дождя…

— И кружка чая у камина… — Тут я на секунду запаниковала, надеясь, что они пьют чай.

— И кружка чая у камина… — Сплошные улыбки, видимо, они все-таки пьют чай.

— Повод посмеяться…

— Повод посмеяться… Пришел черед последнего удара.

Я повернулась к своему новоиспеченному и краткосрочному муженьку, прошептала финальную строчку, глядя прямо на него, и очень порадовалась, увидев, как от удивления округлились его глаза, когда Аланна повторила заключительный пассаж:

— И ваши любимые рядом с вами, а также все, чего ни пожелает ваше сердце!

Кентавры отреагировали громкими криками «салют!» Клан-Финтан, клянусь, цинично скривился и проговорил одними губами:

— Шах и мат.

Как когда-то мудро сказал мой любимый препод в колледже: «Не вздумайте задирать тех, кто выбрал литературу своей профессией. Они хранят в своих головах много бесполезного дерьма и время от времени позволяют себе что-то выудить из него, чтобы припечатать вас как следует».

Сияющее лицо Аланны свидетельствовало о моей полной победе. С подносов, внесенных, скажем так, более плотной на вид прислугой — наверное, от нимф нельзя ожидать, что они одновременно справятся и с легкими прозрачными тканями, и с тяжелыми блюдами, — шел такой аромат, что сразу ударил мне в голову. Перед глазами все закружилось.

«Нет, правда, когда же я ела в последний раз?»

— Прошу вас, присядьте, миледи. — Аланна опять спасла меня, вовремя вмешавшись.

Орава друзей временного мужа последовала моему примеру. Кухонная прислуга начала расставлять перед нами чудесные блюда, но предполагаемый объект моих симпатий коротко кивнул куда-то в мою сторону и отошел поговорить с каким-то парнем, который, должно быть, приходился ему другом, помощником, не знаю кем. Потягивая превосходное красное вино, на этот раз смахивавшее больше на густое мягкое мерло, чем на каберне, я воспользовалась тем, что внимание Клан-Финтана было обращено не на меня, и потихоньку его рассмотрела.

Если бы мне пришлось участвовать в игре «Опиши его одним словом», то я выбрала бы определение «мощь». Он был огромный и очень мускулистый, что никоим образом не свидетельствует против него. Я всегда выступаю за равные возможности, стараюсь не ущемлять права тощих доходяг и заодно не сходить с ума по мускулистым Шварценеггерам. Прошу отметить, я сказала «стараюсь». Казалось, он весь поглощен разговором, поэтому я не торопилась и хорошенько его разглядела. При этом мне удалось разевать рот не очень широко, а ровно на столько, чтобы заливать в него вино.

Волосы у него на голове были густые и черные, слегка волнистые. Длинные пряди он связал на затылке чем-то вроде кожаных стрингов, чуть больше тех, что были на мне. Лицо суровое и мужественное — высокие скулы, прямой нос красивой формы и глубокая ложбинка на подбородке, почти как у Кэри Гранта, да благословит его Господь. Шея, толстая, но без стероидных излишеств, симпатично переходила в широкие плечи и — так и быть, признаюсь, — абсолютно восхитительную грудную клетку, в тех местах, где надо, не больше, покрытую тугими завитками темных волос. Кожа у него отливала старинной бронзой, придавая кентавру идеальный вид статуи. На нем был жилет из темной дубленой кожи, позволявший любоваться гладкой, прекрасно сформированной грудной мускулатурой — я очень хорошо успевала в колледже по анатомии и факультативному курсу физиологии, — переходящей в мое любимейшее клише, то есть отлично накачанный брюшной пресс и тонкую красивую талию. Короче, человеческая часть его туловища, заканчивавшаяся в том месте, где у обычного мужчины начинаются бедра, выглядела так же, как у чертовски симпатичного паренька в расцвете жизни, лет восемнадцати. Нет, конечно, шучу, ему, вероятно, было около тридцати с хвостиком. Не знаю, как там в пересчете на лошадиный возраст.