Читать книгу - "Плющ на руинах - Юрий Нестеренко"

Прошло уже не меньше часа после отбоя. Я сидел в своей командирской палатке, освещенной тусклым светом масляной плошки. Начали возвращаться разведчики; я выслушивал их по одному и наносил на карту полученную информацию. Наконец я отпустил последнего из них.

Настала пора действовать решительно. Эта ночь должна была стать последней моей ночью в повстанческой армии. Генералу Риэлу следовало бесследно исчезнуть, подобно многим легендарным вождям.

Я еще раз изучил позицию, а затем разорвал карту и сжег ее обрывки. Каких-либо других документов, которые могли бы помочь повстанцам, не существовало. Затем я отдал секретные приказы о снятии караулов на наиболее опасных направлениях. Я заметил, что некоторые капралы, выслушивавшие эти распоряжения, были удивлены как самими приказами, так и запахом гари в моей палатке, но дисциплина, за которую я столь упорно боролся, еще действовала, и все было исполнено беспрекословно. После этого я отпустил часовых, стоявших у входа в палатку.

— Вам надо отдохнуть перед завтрашним боем, — напутствовал я их.

Я вернулся в палатку, задул светильник и некоторое время сидел в темноте. Затем, когда глаза привыкли к мраку, я вышел наружу и пошел на край лагеря, туда, где стояли лошади офицеров. Караульный солдат схватился за меч при моем приближении, но, узнав своего командира, вытянулся и отсалютовал.

— Все в порядке? — спросил я его.

— Да, генерал.

— Хорошо. Оседлай мне коня.

Дисциплина и тут работала: молодой повстанец не задал никаких вопросов. Я уже вскочил в седло, когда из темноты выступила еще какая-то тень.

— Генерал?

— Лидден?

— Да, генерал. Я вижу, вы собрались куда-то ехать?

Разумеется, я мог не отвечать, но мое поведение и без того выглядело подозрительным.

— Хочу еще раз осмотреть позиции перед завтрашним боем.

— Но ведь это опасно!

— Днем — да, но сейчас вряд ли. Я получил данные разведки и знаю, где находятся наши враги.

— Разрешите мне поехать с вами, генерал.

Только этого мне не хватало! Но что делать?

— Хорошо, Лидден.

Мы выехали из лагеря и некоторое время ехали молча. Лошади ступали по подмерзшей грязи, похрустывая ледяными корочками. Налетавший порывами ветер швырял в лицо мелкий снег. Все это время я думал, как избавиться от адъютанта. Он, как и я, был при мече, но без шлема. Открытый бой мог неизвестно чем закончиться, и в то же время я чувствовал, что не могу ударить его в спину. С другой стороны, он все равно был обречен, как и остальные; лучше быстрая смерть здесь, чем плен, пытки и казнь. Но эти разумные рассуждения все равно не могли заставить меня убить ничего не подозревавшего человека, которому, к тому же, я был обязан жизнью. В конце концов я решил оглушить его, ударив плашмя мечом по голове. Я притормозил коня и, когда Лидден проехал на два шага вперед, выхватил меч. Но в самый последний момент адъютант, почуяв недоброе, обернулся и отпрянул. Меч скользнул по его доспехам, повернулся в моей руке и ударил по хребту жеребца Лиддена. Раненое животное шарахнулось в сторону, переступая заплетающимися задними ногами, и рухнуло на бок, увлекая за собой всадника. Лошадь придавила ногу Лиддена, и он не мог встать, но и лежа сумел вытащить меч и попытался ударить меня по ноге. Я отреагировал автоматически — война учит этому — и, перегнувшись в седле, нанес адъютанту встречный удар. Меч перерубил ему кисть руки, державшей оружие; кровь хлынула потоком. Теперь только срочная медицинская помощь могла спасти его, но я не мог ее оказать. Все, что я смог сделать — это слезть с коня и вторым ударом прекратить агонию адъютанта. Затем я добил и его лошадь.