Читать книгу - "Экзамен на выживание. Десяток невозможностей до завтрака - Наталья Сергеевна Филимонова"

–  Попробуем, –  солидно сказал он.

–  Ну, –  Тася, пытаясь подбодрить сама себя, осмотрела предстоящий фронт работ. Густав, пожав плечами, отошел в сторону.

–  Я боевик! –  гордо сообщил он. –  Разрушать могу. Строить –  нет!

–  Все вы, боевики, только разрушаете, –  буркнула Тася. –  А как восстановить порушенное –  так в сторонку.

Откровенно говоря, сама она тоже не представляла, как теперь быть.

А вот Рубур, подумав, сложил руки в точности так же, как Густав, когда пускал вперед силовую волну. Тася в ужасе представила, что сейчас снесет еще что-нибудь. Однако орк очень осторожно повел руками –  и слетевшая с башни крыша приподнялась, а затем взмыла вверх. Правда, по какой-то кривой траектории. Рубур набпряженно водил руками, пытаясь, кажется, выровнять ее полет –  и коническая крыша ныряла, косо взлетала, переворачивалась –  пока не нахлобучилась наконец на башню. Правда, теперь она выглядела как залихватски заломленная шляпа –  будто чуть-чуть съехала.

–  Сейчас, –  торопливо пообещал Рубур и чуть шевельнул пальцами. Под крышей посыпался камень.

–  Хватит! –  нервно вскрикнула хозяйка дома, видимо, представив, что сейчас ей еще и укоротят башню. –  Так… хорошо! Мне нравится!

–  Ну ладно, –  Рубур пожал плечами и опустил руки. Крыша на башне скрежетнула, еще несколько камней вылетели из-под нее, но сирена предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

–  Вон, –  она ткнула пальцев в соседний кружевной мини-дворец, –  там дверь вылетела.

–  Ага, –  орк повел плечами, разминаясь. –  Сейчас…

Тася заметила, что кончики пальцев у него подрагивают, и погладила орка по плечу. Правда, тут же отдернула руку.

–  Ты отдохни немного, –  ласково сказала она. –  Дверь-то не убежит!

–  Ага, –  Рубур вдруг сел, где стоял, как-то опустив плечи. Тася тут же присела рядом.

Помолчали.

–  У тебя отлично получилось, –  надо ведь было хоть как-то подбодрить друга! –  С крышей.

Суровый воин степей вздохнул.

–  Рушить-то оно легко, –  сообщил он вдруг. –  Шмяк –  и готово. А чинить, да чтоб еще и не доломать при этом –  тяжко, оказывается… вон, брат твой и не берется даже. Красивые у них тут дома… а я только и могу, что всю красоту порушить. Я раньше думал, городские все эти ваши шаманы… ну, колдуны –  ерундой занимаются. Бабскими делами. Для слабаков. А настоящий шаман –  тот же воин. Только оно, выходит, чтоб напасть да все порушить-то ума много не надо. А вот восстановить чего… Вот и тебе… больно сделал. Орк безмозглый!

Парень виновато покосился на руку девушки. На запястье действительно наливался синяк. И, кажется, это терзало Рубура куда больше, чем разрушенные дома.

–  Это пустяки, –  торопливо возразила Тася. –  Ты ведь заколдован был! И вообще… вообще, может, потому тебя и выбрал бытовой факультет? Сражаться и рушить –  тебе и учиться уже не надо. Ты и так все умеешь. Так и что тебе на боевом делать? А вот что-то создавать… или чинить –  оно посложнее будет. Может, твоему народу этого и не хватает?

–  Да на кой оно моему народу, –  орк безнадежно махнул рукой. –  Если я там кому честно скажу, на какой факультет пошел, надо мной вся степь хохотать станет. И ни одна орчанка меня не выберет. Ты поди-ка им объясни… вот и выходит, что для орков я буду слабак, которого в боевые шаманы не взяли. А для здешних-то, хоть как извернись, –  глупый орк, дикарь, вон, твой брат и не скрывает…

–  Ну и зря, –  сейчас Тася вовсе не стремилась утешить –  а говорила то, что и в самом деле думала. –  Ты сильный и смелый. И совсем не глупый. И какое тебе дело до тех, кто по-другому думает? Те, кто тебя любит, все равно желают тебе счастья, каким бы ты ни был. Вот мои тетушки, к примеру…

Странно, но почему-то раньше Тася вовсе об этом не задумывалась. А сейчас слова будто сами на язык ложились.

–  Понимаешь, все всегда считали, что я самая… обычная. Я и сама так думала! Папа у меня, правда, магом был, по мирам путешествовал. А только он погиб вместе с мамой, а я вроде как и не унаследовала от него ничего. Тетушки меня всю жизнь опекали. И старались, чтобы я и вовсе ни о какой магии не думала. Хотели, чтобы я счастлива была… как они это понимают. А для тетушки Гортензии счастливая девушка носит чистое платье, не ввязывается в приключения, умеет печь лучшие пирожки и в свой срок должна выйти замуж за хорошего парня с соседней улицы. Поселиться неподалеку, ходить к ней в гости, нарожать детишек… Только вот когда я получила свое письмо и решилась идти в академию –  тетушка все же не стала меня останавливать. А знаешь, почему? Потому что если бы я осталась, я была бы несчастна. И какими бы разными мы с тетушкой Гортензией ни были, она все-таки хочет, чтобы я была собой. И тетушка Марта –  тоже в свое время не стала останавливать Густава. Она после смерти моего папы, своего брата, вообще всякой магии сторонилась. А теперь гордится сыном и повсюду им хвастается. Хотя в нашем городке боевому магу вовсе и делать-то нечего. Просто она его любит, понимаешь? Когда любят –  любят таким, какой есть, а не пытаются переделать. И желают счастливым быть. А что до всех прочих… так какое тебе дело до мнения тех, кто тебя не любит?

–  Может, и так… –  Рубур снова вздохнул и отвел взгляд. –  Только –  сама видишь. Я неуклюжий орк, как ни крути. Невозможно прыгнуть выше своей головы. Вон, и камень ты свой в первый же день заработала –  а я никак… выходит, и на бытовом факультете я ни на что не гожусь…

–  Знаешь, –  Тася зачерпнула рукой горсть песка и пропустила его через пальцы, разглядывая, как он утекает –  не вниз, как на воздухе, а чуть в сторону, куда несло течение. Любопытная сине-полосатая рыбка ткнулась мордой в струйку и тут же обиженно отплыла. –  Папа когда-то привозил мне книжки из своих путешествий. Книжки, написанные в самых