Читать книгу - "Тамплиеры. Книга 2. След варана - Варвара Болондаева"

Яффские ворота открылись, выпуская поверженного владыку со свитой. Как только последний сарацин вышел из ворот, внутрь города хлынули провансальцы.

До Яффских ворот — западной части Иерусалима, Гуго в тот день не добрался. Сперва он свернул в проулок, заплетенный корявыми лозами винограда. Маленькие улочки, переулки и тупики змейкой расходились между стен домов и садов, ныряли вверх-вниз. Кое-где они переходили в каменные лестницы и резкие спуски, а известно, что лошади не могут спускаться по ступеням вниз. На одной из таких улочек, Мистраль чуть не застрял между каменных стен, густо обвитых плетями бугенвилий. Пришлось разворачивать лошадей и искать улицы шире.

Гуго поймал себя на том, что испытывает странное чувство после зачистки дома. Шевалье ощущал, казалось бы, неуместное смущение. Неожиданные мысли лезли в голову и не давали покоя. Прежние эйфория и азарт исчезли, взамен им появились сомнения и неловкость. Незнакомые слова молитвы врезались в память и теперь отчетливо звучали в ушах, как ни старался Гуго их забыть или переключиться на что-то другое.

«Кирие Ису Христе, элейсон ме… Кирие Ису Христе, элейсон ме…»

Словно шуршат камыши и дробно перекатываются зерна гороха.

Несомненно, перед смертью женщина молилась Христу, ради которого крестоносцы оказались здесь. Несомненно, люди в захваченном доме были христианами. Конечно, с точки зрения латинян, они считались еретиками. Но почему никто из них не стал сопротивляться? Старик мог бы с легкостью прирезать Гуго ножом, но не стал этого делать. Может, они были трусливы и слабы? А может быть, «не убий»? «Не кради, не прелюбодействуй»… Молодая красивая женщина тоже предпочла смерть, не преступив заповедь Бога.

Происходящее стало раскрываться рыцарю с другой стороны, очень нелицеприятной. Он пришел с огнем и мечом, его встретили строчкой из Библии.

Крестоносцы, проделав мучительно тяжелый путь ко Гробу Господню, забыли о своей мечте и бросились убивать и грабить.

Гуго силился гнать эти сомнения прочь, изо всех сил вспоминал пламенную речь Пустынника Пьера и оскорбления со стороны мусульман, но легче не становилось. Заведшийся в сердце червячок грыз его все сильнее.

Повсюду землю устилали трупы людей — за время, пока Гуго провел в захваченном доме, количество мертвецов возросло в несколько раз. Матери рядом с детьми, молодые и старики, хозяева вперемешку с рабами. Мистраль то и дело перескакивал через кучи сплетенных изломанных останков, словно через барьеры. Можно было видеть тела без рук, без голов. Или, наоборот, валявшиеся в пыли отрубленные ноги и руки. Еще больше было раненых и покалеченных людей, кто бился в агонии, просил о пощаде или просто перед смертью молился. Все происходило, словно в кошмарном сне, виденном уже не раз. И он, Гуго, был соучастник.

На улочках еще попадались бегущие горожане. Гуго продолжал направо и налево рубить, с хриплым выдохом опуская меч, но убийство неверных больше не радовало его, и озлобление куда-то исчезло. На душе было мрачно и нехорошо.

Он выехал на улицу, ведущую в сторону Сионских ворот. Храмовая гора осталась слева. Как выяснилось потом, здесь начинались иудейские кварталы. Улочки стали еще извилистее и уже. Бока Мистраля снова грозили застрять между каменных стен, а Гуго не раз цеплялся за старые кладки коленом.

Куда проще было воинам пешим — рыцарям, оставшимся без коней и безлошадным простолюдинам. Последние зверствовали вовсю.

Гуго видел пожилую крестьянку со сбившимся чепцом и нашитым крестом на платье. Седые букли развевал ветер, а обветренное лицо было искажено злобой. Она бежала с топором в руках и о чем-то грозно кричала. Наивная простота, она считала сейчас, что совершает подвиг.

Справа над крышами валил столб густого дыма. Только через день Гуго узнал, что провансальцы подожгли синагогу с толпами молившихся людей. Сотни, а может быть, тысячи иудеев, вместе со стариками и детьми задохнулись от дыма или сгорели живьем.

Странные люди, они даже не попытались бежать, усердно справляя свои обряды. Не взялись за колья и мечи, а упрямо довершали богослужение.

Было заметно, что дома стали куда ниже и проще, словно птичьи гнезда, налепленные на откосе скалы. Но и на них находились охотники. Впереди слева показалась распахнутая дверь, ведущая в двухэтажный дом с чахлым деревцем наверху, цеплявшимся за плоскую крышу. Изнутри раздался визг, и совсем молоденькая иудейка выскочила наружу. За руку она тащила плачущую и упирающуюся дочь в смешной короткой тунике. Следом выбежал высокий рыжий крестоносец-простолюдин с хохотом и сальной бранью. Южный акцент выдавал в нем провансальца из отряда Раймунда. Мужчина догнал людей и выхватил ребенка. Теперь крестоносец дурачился и убегал, а женщина с отчаянным криком бегала следом за ним, умоляя отдать дочку. Ребенок навзрыд плакал. Еще больше развеселившись, изувер стал подбрасывать девочку вверх, играя с матерью, как с собачкой, а потом швырнул ребенка в сторону каменной стенки. Краем глаза Гуго увидел, что виноградные плети смягчили удар, и девочка осталась жива, а мать с бессильным стоном опустилась на землю. Мужчина засмеялся и навалился сверху, раздирая на несчастной тунику. Он провозился пару секунд, но вспомнил о напарниках, грабивших дом, и оставил свою добычу. Похоже, любовь к деньгам оказалась гораздо сильнее похоти. Рыдая и всхлипывая, иудейка поползла к дочери, сметая волосами и туникой дорожный песок. Но в дверях провансалец обернулся и выхватил меч, решив, что не стоит оставлять жизнь своим жертвам.

Гуго де Пейен так и не смог разобраться, что произошло с ним в следующий миг. Только пятки сами собой тронули брюхо коня, высылая Мистраля прямо на провансальца. Рыжий детина замер с приоткрытым ртом и искренним недоумением. Боевой конь, три года обучавшийся своему мастерству в нормандских конюшнях, словно почувствовал настроение хозяина, и выполнил все на отлично. Широкой мощной грудью, защищенной нагрудником с металлическими шипами, он сбил стоявшего на пути человека с мечом. Еще Гуго услышал, как жестко клацнули челюсти жеребца — Мистраль умел хорошо кусаться. Долей секунды позднее круп коня приподнялся, и задние копыта отбили назад. Раздался глухой хруст, словно треснул деревянный шит или полный снеди глиняный горшок упал на земляную дорогу.

Мистраль пошел вперед мелкой рысью и на перекрестке перешел на шаг. Сворачивая на соседнюю улицу, Гуго настороженно оглянулся. Сбитый провансалец лежал на дороге неподвижно. Молодая иудейка с дочерью уже исчезла, наверное, спряталась во дворе. Но, главное, вокруг было пусто, и его никто не заметил. Оруженосец Роже тоже где-то отстал, а, может быть сделал вид, что ничего не видел. Убийство случилось безнаказанно, без свидетелей, и Гуго старался не думать о том, что произошло. Он пришпорил жеребца, и Мистраль, уже изрядно покрытый хлопьями белой пены, снова перешел на рысь. А через пару минут они выехали ко Гробу Господню.

В Иерусалиме было множество храмов. Но то, что заветная цель долгого пути, предмет мечтаний и вожделений был сейчас перед ним, не вызывало сомнений. Оказывается, пару раз за день он уже проезжал рядом. Захлестнула волна радости и восторга, бешено заколотилось сердце.