Читать книгу - "Разорванные узы - Джей Бри"

хочется ползти под ней, так что передо мной все еще другие студенты пробираются сквозь нее. Конечно, они все проходят это намного лучше, чем я, едва издавая чертов звук, пока я хрюкаю и тяжело дышу, но я стараюсь не зацикливаться на этом.

По крайней мере, то, что я не в форме, помогает мне протискиваться под проволокой, благодаря моему полному отсутствию задницы. Я беру инициативу на себя перед девушкой передо мной, благодаря тому, что ей приходится следить за своей потрясающей попкой. Я больше не завидую тому, что она у нее есть.

Ладно, я все еще немного завидую.

Мои руки разрываются на куски, когда я наконец добираюсь до конца, и мне приходится делать все возможное, чтобы смахнуть гравий и колючки, прилипшие к ранам. Девушка, мимо которой я проскользнула, не утруждает себя уборкой, она просто бросает на меня свирепый взгляд и убегает по тропинке, как будто для нее это обычный пятничный день.

Что за чертова психичка.

Следующую четверть мили я пробегаю медленной трусцой, каждая клеточка моего тела кричит мне остановиться. Когда все это дерьмо закончится, на моих бедных, мокрых ногах определенно появятся волдыри. Я сосредотачиваюсь на своем дыхании и говорю себе, что все это скоро закончится. Я могу ошибаться, может быть еще пятьдесят херней, через которые нужно перелезать, пролазить и ползти, но мой разум может сломаться, если я буду думать об этом слишком много.

Когда поляна, наконец, появляется из ниоткуда, слезы покалывают уголки моих глаз, а из носа течет. Я, должно быть, выгляжу совершенно растерянно, и я благодарна, что никто не видит меня такой.

Следующее препятствие — А-образная рама с сеткой поверх нее и большой лужей мутной воды под ней, оттуда исходит запах, от которого у меня выворачивает живот. Если я попаду в это, есть стопроцентная вероятность того, что я закончу с плотоядными бактериями, так что даже если я собираюсь сегодня вылететь из этого дерьма, это не то препятствие, на которое я собираюсь напороться.

Я не уверена, что кто-нибудь из моих Связанных поверит, что мне нужна медицинская помощь, прежде чем я, черт возьми, помру.

Мои руки трясутся, а пальцы полностью немеют, когда я пытаюсь ухватиться за веревочную сетку, поэтому я замедляюсь, будь проклята гонка, и осторожно проверяю свою хватку, пока не буду уверена, что не поскользнусь и не упаду, прежде чем начну карабкаться по А-образной раме. Мне наплевать, если я буду последним человеком, который пересечет черту, для меня этого достаточно.

Я не могу думать о команде, когда команде на меня наплевать.

Когда я достигаю вершины, мне приходится потратить секунду, чтобы подавить рвоту, поднимающуюся к горлу, медный привкус крови во рту, и я просто сижу там и делаю несколько глубоких, судорожных вдохов. Отсюда я вижу конец трассы, линию деревьев прямо перед воротами, чтобы убраться к черту из этой адской дыры, и я делаю еще один глубокий вдох, прежде чем спуститься с другой стороны.

Я почти закончила, почти выбралась из этого места и вернулась в свою комнату в общежитии, чтобы спокойно умереть, подальше от всех этих осуждающих глаз.

Не то чтобы в этом месте кто-то остался.

Я не думаю, что у кого-то еще есть проблемы с тем, что я прохожу курс, и прошло не менее часа с тех пор, как я в последний раз кого-то видела. Учитывая, что это должна быть гонка, это не так уж странно, но когда веревки впиваются мне в руки, когда я скольжу и карабкаюсь вниз, я ловлю себя на том, что мне немного не терпится выбраться отсюда. Я так близка к завершению, так чертовски близка, и мне не нужно сейчас попадать в ловушку и все портить.

Мне приходится пробежать трусцой еще четверть мили, прежде чем я, наконец, вижу забор и ворота сквозь деревья. Я хочу кричать о победе, но мои легкие кричат в груди, и я думаю, что меня вырвет повсюду, как только я пересеку финишную черту. Мне нужно быть в форме, если это будет моей жизнью сейчас, но знать, что мне действительно удалось пережить свое первое занятие, не умерев и не выставив себя дурой?

Невероятно.

В тот момент, когда я достигаю линии деревьев, моя бдительность ослабевает, поэтому я не вижу тени девушки, пока не становится слишком поздно. Удар кулаком по голове лишает меня сознания.

Глава 6

Я просыпаюсь в белой комнате.

Белые стены, белый пол, белые простыни на белой кровати. Господи, это похоже на кошмар, в котором я проснулась, и должна сказать себе, что быть нокаутированной означает, что я должна находиться в медицинском отсеке тренировочного центра.

Затем открывается белая дверь, и это определенно чертов кошмар.

Норт проходит с кислым выражением на лице, неодобрительно глядя на меня сверху вниз.

— Если ты планируешь причинять себе боль, чтобы регулярно привлекать мое внимание, я должен предупредить тебя, что буду рад бросить тебя в обитую войлоком камеру, пока ты не избавишься от этого.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он злится на меня, что он здесь не из-за какой-то заботы обо мне и что он думает, что на меня напали на чертовом поле, чтобы выступить против него.

— Я знаю, что ты здесь не для того, чтобы отчитать меня прямо сейчас из-за какой-то сучки, которая подло замахнулась на меня. Я знаю, что тебя бы здесь не было из-за этого, потому что, если это так, я сойду с ума.

Его глаза сужаются, когда он смотрит на меня, наблюдая, как я пытаюсь сесть, одна из моих рук сжимает мою раскалывающуюся голову, и, конечно же, там, где кулак девушки соприкоснулся с моим черепом, есть шишка.

У меня кружится голова, и я чувствую, как мой желудок переворачивается, желчь подступает к горлу, когда ему требуется секунда, чтобы как следует меня осмотреть. Ясно, что он мне не верит и что он совсем не впечатлен этой предполагаемой шарадой.

Я могла бы, черт возьми, закричать.

— Зачем мне ждать до последней четверти мили, чтобы выкинуть такой трюк? Зачем мне переходить реку вброд, ползти на животе по камням и грязи и карабкаться на этот дурацкий, вонючий каркас, если я планировала… Подожди, как ты думаешь, что именно я сделала, чтобы вырубиться? Иисус, блять, Христос.

Я в отчаянии замахиваюсь на него рукой и тут же жалею об