Читать книгу - "Шторм-2 - Корвин Райт"

– Вы замечали, что в романах все истории начинаются утром? – спросил водитель, промелькнув по Зосе легким взглядом.

– В каких романах? – не поняла женщина.

– В литературных.

– Вы читаете романы? – спросила Зося.

Он не ответил на этот вопрос, втянул в себя какую-то бархатную мысль и тихо заговорил:

– «В миле к северу, там, где сосны уступают место запылённым тополям, есть железнодорожный полустанок, и с этого полустанка в одно июньское утро 1925 года небольшой открытый автомобиль вез к отелю Госса двух женщин, мать и дочь…» Помните?

– Что это?

– «Ночь нежна» Фицджеральда.

– Я не читала, – призналась Зося. – А вы знаете весь роман наизусть?

– Нет, конечно.

Зося вспомнила, с чего началось её сегодняшнее утро, вспомнила Грида-ворона у себя на плече, и перевела взгляд в серый промельк осени за окном.

– Да, некоторые истории начинаются утром. «Это уж точно!» – сказала она отвлечённо. – А вы неплохо говорите по-польски. Для немца.

– Почему для немца? – удивился водитель. – А, может, я польский иммигрант?

– Нет, – покачала головой Зося, – у вас ярко выраженный немецкий акцент. Он создаётся только тогда, когда первым языком является немецкий. Так что вы – немец.

– Верно. Меня зовут…

– Это не важно, – перебила Зося.

– А спорим на десять оэров, что я с двух попыток назову ваше имя? – сказал водитель, не отводя взгляда от дороги.

«Обычный самовлюбленный фат», – подумала про себя Зося.

– Попробуйте, – сказала она.

– С двух, – уточнил незнакомец. – Анна!

– Нет, – вяло ответила женщина и отвернулась.

– Так! У меня осталась одна попытка. Придется применить теорию Монтескью…

Он задумался, посмотрел на Зосю рассеянным взглядом, вернул внимание на размытую в дожде дорогу и сказал уверенно:

– Зося!

Женщина с удивлением посмотрела на него.

– Верно…, – сказала она, не понимая, где здесь таится хитрость.

– Теория Монтескью работает безошибочно, – заявил незнакомец.

– Никогда ничего не слышала про такую теорию.

– Вы и не могли слышать, – улыбнулся водитель. – Это профессиональные сведения. К примеру, нужно мне узнать имя человека, который похож по описанию на разыскиваемого полицией преступника. Я применяю теорию Монтескью, и ответ готов!

– Как интересно, – сказала Зося с оживлением. – А кто вы?

– Частный детектив, – ответил ее собеседник. – Вот моя визитка.

Он легким движением извлек из кармана карточку и протянул ее Зосе.

– Daniel Köller, Private Detektivbüro “Gloria” – Даниэль Кёллер, частное детективное бюро «Глория», – перевела Зося несложный немецкий текст.

– Ну, хватит спектакля, – вдруг сказал Кёллер, – что там у вас стряслось?

– У меня? – не поняла женщина.

– У вас, разумеется, у вас. Почему вы разыскивали Квигу?

– А-а! Вы его знаете?.. Теория Монтескью? – разочарованно заговорила Зося. – Остановите машину.

– Почему? Разве я назвал вам сумму этой услуги? Или Квига больше подходит для того дела, о котором Вы с ним говорили?

Зося задумалась.

– А почему вы хотите мне помочь? – наконец спросила она.

– У меня нет личного интереса. Просто, если верно то, о чем вы говорите, проблему надо решать, не раздумывая. К тому же, я не вижу здесь никаких препятствий: Квига в любом случае намерен нанести туда визит. Я его знаю, он пойдет до конца, – проговорил Кёллер. – Можно и не сообщать ему о наших планах, не так ли?

В глазах Зоси появилась надежда.

– А теперь расскажите мне подробно о том мире, – продолжил Кёллер, – все до мелочей.

Зося задумалась на мгновенье и заговорила:

– Начнем с того, что наше представление о викингах не совпадает с тем, что я увидела. У них нет рогатых шлемов, они не ходят постоянно в кольчугах, как у нас принято думать, и у них абсолютно одинаковые прически, будто они посещают одного парикмахера. По форме причесок они определяют к какому племени вы принадлежите. Например, у данов волосы длинные, а у ругов – короткие, с выстриженными висками и затылками. Никто из ругов не носит бороды. С бородой его просто могут принять за дана, и ответить ему стрелой. На всякий случай. Особенно если его повстречают на берегу моря. Зато руги носят усы, которых нет ни у кого другого.

– На каком языке они говорят? – снова спросил Кёллер.

– Не знаю, я не филолог, но их речь я поняла сразу. Правда, ответить было трудно, хотя мне показалось, будто всю жизнь я разговаривала именно на этом языке.

– Отсутствие моторного опыта при наличии сенсорных реакций, – задумчиво произнёс Кёллер, – вот послушайте, – сказал немец: – «В очаге сухо трещали поленья, и все не отходили далеко от дома. Целый день старики чистили каменные ступы, и опосудники, и кандюшку с отколотой ручкой, и медный котёл, в котором варили похлёбку. Потом – перетрясали меховины и натирали их мездру бурым салом. Комки топлёного жира создавали такую неприятность для носа, что женщины сразу находили себе другую работу и шли куда-то второпях. Некоторые из них ткали пока был свет, другие брались драть чешую с рыбы, оставленной под вечерний перекус. Потом женщины шли мыть волосы мукой, и над деревней долго лилась их задумчивая песня. А вечером все рассаживались к пылающему очагу, и добрая матушка Амма раздавала детям лепешки с мёдом.

– Слышите, как свистит ветер в дымоходе? – спрашивал старик. – Это печные эльфы выдувают его из своих рожков, чтобы мы не задохнулись и не угорели.

А потом старуха, что приходилась матерью многим отцам этих детей, приговаривая через каждое слово: «Детки мои!» водила всех смотреть звёзды.

– Вон хвост большой рыбы, плывущей в чёрной воде ночного неба, – говорила она, разглядывая звёздную пыль давно невидящими глазами.

– А где её голова? – спрашивали дети, обнаружив в серебряном искрении похожее очертания.

– Её украл тролль из гранитной пещеры, – отвечала старуха, – тот, что живёт за горой и таскает к себе непослушных детишек. Вон он идёт за вами! Слышите его шаги?