Читать книгу - "Грани безумия. Том 1 - Ирина Успенская"

– Д-да, ваше величество, – дрожащим голосом заверил Вильмон. – А как же… они будут управляться?

– А вот так и будут, – с ехидным наслаждением заявил Аластор и ткнул пальцем куда-то между Гартингом и четверкой остальных. – Господа капитаны остаются на своих постах! Я бы их, конечно, казнил, но это слишком милостиво! Пусть живут и мучаются! Вы, Гартинг, станете первым! Принимаете командование полком и только попробуйте мне натворить каких-нибудь глупостей! Учтите, я теперь глаз не спущу ни с вас, ни с остального капитанства! А через год передадите пост кому-то из ваших бравых сослуживцев… Или его преемнику, если того убьют. По старшинству или по жребию – сами решайте. Но никакого звания полковника! Больше никогда, ясно вам? Ясно, я спрашиваю?!

– Да, ваше величество, – выдавил оторопевший Гартинг. – Но как же… А приговор? Командор Райнгартен…

– С командором я сам побеседую, – заявил Аластор, наконец-то вольготно разваливаясь на тронном кресле. – А с остальными извольте мои приказы не обсуждать! Приговариваю вас всех к пожизненному капитанству в егерях без права на помилование! Мэтр Вильмон, записали?

– Да, ваше величество! – отозвался лихорадочно строчащий секретарь. – Жалованье сохраняется?

– С надбавкой, – пару мгновений подумав, согласился Аластор. – Одна пятая полковничьего жалования каждому. Но на все время исполнения обязанностей командира полка – полнейшая трезвость, никаких азартных игр и дуэлей! Узнаю, что нарушили, Гартинг, я вас не на каторгу отправлю, не надейтесь. Я вас во дворец переведу! И не гвардейцем, а фрейлиной! Слово даю! Ясно вам?

– Да, ваше величество, – обреченно выдохнул бледный егерь и умоляюще попросил: – По праздникам хотя бы можно? За ваше королевское здоровье?

– За мое здоровье можно, – милостиво позволил Аластор. – По праздникам и не больше одной бутылки. А теперь свободны, господа! Гартинг, ваша служба начинается завтра!

«Скажу Райнгартену, что дал зарок Всеблагой, – промелькнуло у него в мыслях. – Ни одного смертного приговора, пока моя жена не родит. Он должен понять… А чтобы понял еще лучше, объясню, что только ради его семейной чести я эту историю вообще похороню. Иначе мне пришлось бы задуматься, какой дурак назначил другого дурака на пост, где тот едва не утопил в болоте два полка! Райнгартен у меня все поймет… Родственничек!»

Пятерка егерей слаженно отдала честь, развернулась и вышла, нестройно чеканя шаг. Аластор ни на миг не сомневался, что лихое капитанство первого егерского сегодня напьется до полусмерти. Собственно, для того и обронил про завтрашнюю службу. Но пусть их. За помилование – можно. А что это именно помилование, господа капитаны сообразят очень быстро…

– Вы тоже свободны, мэтр Вильмон, – сообщил он, едва сдерживая смех, и понятливый секретарь быстро выскочил за дверь, плотно прикрыв ее за собой.

Почти в то же самое мгновение из-за тронного кресла с непристойным ржанием, достойным пары жеребцов, вывалились господа советники. Дункан упал на освободившийся стул секретаря, а Лу сел прямо на ковровую дорожку у ног Аластора, подвывая от восторга и утирая проступившие на глазах слезы.

– Лаванда! – почти рыдал он. – Завернуть в ковер и лавандой… пересыпать… Беллиссимо… Монсиньор, я вас обожаю! Альс, ми амо-о-ор!

– Бедный егерский полк! – вторил ему Роверстан. – Ваше величество, вы… тиран! И деспот! Я это заявляю… как историк!

– Вот и не роняйте мою репутацию тирана! – сварливо заявил Аластор и посмотрел на Саграсса в надежде, что хотя бы боевик сохраняет свою обычную серьезность.

Но у того губы тоже тянулись в улыбке, и Аластор, вздохнув, махнул рукой и наконец-то рассмеялся.

– Двор будет в ужасе, – предположил он, удобнее устраиваясь в кресле. – Они только-только начали считать меня приличным королем. А я…

– А вы, ваше величество, не обязаны оправдывать их ожидания, – продолжая улыбаться, но с очень серьезными глазами сказал магистр. – Позвольте мне продолжить как историку. Во все времена люди прощали своим королям и жестокость, и разврат, и даже откровенную глупость. Непростительна была только слабость и неуверенность в своих решениях. Не подумайте, что я оправдываю тиранию и беззаконие, но что важнее? Жизнь одного человека, который оказался не на своем месте и не смог это понять? Или множество жизней, которые он неминуемо погубил бы?

Роверстан смотрел на него очень внимательно, и Аластор тоже ответил с полной серьезностью:

– Конечно, второе, магистр. Я только надеюсь, что сам никогда не окажусь на месте, для которого… непригоден.

– О, вам этого не стоит опасаться, монсиньор, – со смехом заверил его Лу. – Клянусь Всеблагой, вы великолепны! Лаванда! И пожизненное посменное капитанство! Саграсс, как вы думаете, скоро ли первому егерскому полку станут завидовать все остальные?

– Полагаю, что начнут уже сегодня вечером, – отозвался боевик, по обыкновению сдержанно улыбаясь. – Ваше величество, позвольте спросить, а всем остальным тоже запрещено обсуждать этот случай? Вы же понимаете, стоит мне или лорду Фареллу показаться в караулке…

– Обсуждайте на здоровье, – великодушно махнул рукой Аластор. – Но, надеюсь, в ваших рассказах я буду грозен и деспотичен!

– Грозен как сам Дорве! – заверил его Роверстан.

– И деспотичен как Перлюрен, – добавил Лучано. – Кстати, никто не видел Перлюрена? Утром я поручил его нашему бамбино и теперь не могу найти обоих.

– Поищи на кухне, – все еще смеясь, предложил Аластор. – Рано или поздно кто-то из двоих проголодается, а дорогу туда знают оба.

– Отличная мысль, монсиньор! – мурлыкнул итлиец, одним упругим движением вскакивая на ноги. – Лионель, не вздумайте зайти в караулку без меня! Я должен это слышать! Грандсиньор, вы идете с нами?

– Пожалуй, загляну в дворцовую библиотеку, – отозвался разумник. – Вы позволите, ваше величество?

– Сколько угодно, – снова махнул рукой Аластор. – Милорд, я вам давно сказал, что весь дворец в вашем распоряжении. Это меньшее, чем я могу отплатить за вашу дружбу.

– Всегда к вашим услугам, – с улыбкой поклонился Дункан и вышел, на ходу поправляя немного сбившийся от смеха зеленый платок.

Вслед за ним вышли Лу с боевиком. Аластор проводил их взглядом и блаженно улыбнулся. Превосходное настроение снова вернулось, и на сей раз испортить его вряд ли что-то могло. Неприятное дело решено, дела на сегодня закончены, а его ждет прекрасный вечер и Беатрис! Все-таки жизнь порой бывает удивительно прекрасна!