Читать книгу - "Корона для «попаданца». Наш человек на троне Российской Империи - Сергей Плетнев"

Второе пришествие генерал-адмирала в Нижний Новгород состоялось в начале мая и напоминало скорее нашествие, в отличие от его первого приезда, тихого и незаметного. Для того чтобы уместить всех сопровождающих, а таковых оказалось более двух сотен человек, включая офицеров флота, чиновников Морведа, инженеров МТК и роту матросов, был сформирован литерный эшелон.

Слухи о дружбе купца Рукавишникова с членами императорской семьи уже дошли до Нижнего Новгорода. Естественно, что народ терялся в догадках по поводу причин столь загадочного поведения великих князей и цесаревича. Тем не менее выводы были сделаны правильные – наезды со стороны купцов, разоряемых моими демпинговыми ценами, прекратились как по мановению волшебной палочки. Мало того, некоторые активные в прошлом недоброжелатели даже стали искать со мной точки пересечения в коммерческих делах. Сделал нужные выводы и генерал-губернатор Баранов[231]– на церемонии встречи литерного поезда я стоял в первом ряду. А встречающих великого князя набралось изрядно – как бы не больше, чем самих приезжающих. Николай Михайлович даже насчет оркестра распорядился!

На людях Алексей Александрович не стал слишком явно проявлять свои дружеские чувства, ограничившись простым, хотя и крепким рукопожатием. Однако сразу после этого он сломал всю расписанную Барановым программу визита, заявив, что первым делом, вместо предусмотренного банкета, отправится в Стальград. Мы не стали дожидаться, когда вся приехавшая толпа выйдет из поезда, а скорым шагом двинули на привокзальную площадь и направились к моему «жигулю», выделяющемуся среди конных пролеток, как броненосец среди шаланд. Для ближней свиты Алексея я подогнал два десятка экипажей, а рота матросов должна была следовать к заводу в пешем строю.

– Димыч, могу тебя поздравить! Два дня назад закончились государственные испытания твоих пулеметов и винтовок. Официально тебя, конечно же, оповестят, но я порадую уже сейчас. Мнения – самые положительные! Скорее всего «Пищаль» и «Единорог» будут приняты на вооружение и заменят в войсках «Берданки» и картечницы «Гатлинга – Барановского». А вот с «Бердышом» и «Фузеей» все не так однозначно. Под это оружие придется всю концепцию применения стрелкового оружия в войсках менять, уставы переписывать, – сказал Алексей, когда мы немного оторвались от сопровождающих. – Так что…

– Ладно, подождем, – кивнул я. – Хорошо, что процесс перевооружения все-таки пошел, а там, глядишь, и до ручников дело дойдет!

Только подойдя к автомобилю, я заметил, что за спиной адмирала неотступно следует какой-то мелкий мужичонка, абсолютно семитского вида, одетый в новенький, но совершенно немодный костюм, который к тому же был заметно больше своего хозяина по размеру. Кто это? Новый секретарь-референт? Или? Я кивком показал Алексею на этого типа и вопросительно приподнял бровь.

– Ах, это… – усмехнулся адмирал. – Вот, Александр Михайлович, привез в помощь твоим горе-изобретателям Попову и Герцу человека, уже успевшего придумать и даже сконструировать резонансный контур и магнитный детектор!

– Ты хочешь сказать, Алексей Александрович, что передо мной стоит Маркони? – оторопел я. Великого (без шуток!) итальянца я себе представлял совершенно по-другому. Да и лет тому должно быть сейчас не больше пятнадцати.

Веселый смех адмирала был мне ответом. Отсмеявшись, Алексей вытер выступившие на глаза слезы и хлопнул по плечу своего протеже:

– Позволь рекомендовать: Мойша Лейбович Шнирельман, вольнонаемный преподаватель электротехники в гальваническом классе.

Наверное, что-то на моем лице все-таки изменилось – адмирал снова рассмеялся.

– Ох, ну и повеселил ты меня, Александр Михалыч, ох и повеселил! Распорядись-ка, чтобы моего гения усадили в закрытый экипаж да устроили в приличный номер, без сквозняков. А то, сам видишь, телосложения он хрупкого, здоровья непрочного, а человек он, безусловно, нужный. А чем он нужный – я тебе по дороге расскажу.

Я распорядился. Драгоценного Шнирельмана усадили в закрытую коляску и даже закутали, невзирая на теплую, почти майскую уже, погоду, в меховой полог.

Мы с Алексеем сели в «Жигули» вдвоем, оставив помощников в легком недоумении. Нам поговорить нужно, и чужие уши здесь ни к чему! Мы вырулили с привокзальной площади и, не торопясь, поехали по городу. Скорость я держал всего около двадцати километров в час. Вот выскочим на трассу, ведущую из Нижнего в Стальград, – там и разгонимся как следует.

– Помнишь, я еще в январе, после того, как ты обломил меня с радиоаппаратом, объявил открытый конкурс на средства внутриэскадренной связи? – рассеянно глядя в окно, на проплывающие мимо одноэтажные купеческие особнячки, спросил адмирал. Я кивнул. – Ну, натаскали мне, естественно, кучу самых идиотских прожектов, вплоть до пускания черных дымов большими мехами и вывешивания на мачтах разноцветных воздушных шариков. И это при том, что на отборе небольшая экспертная комиссия сидела, которая большую часть разной галиматьи отсекала сразу. И вот приносят мне проект, а с ним поясняющая записка от председателя комиссии. Мол, ваше высокопревосходительство, устройство сие странное, но вы нас о чем-то похожем предупреждали. Ну да, было такое дело, вспоминаю я, – предупреждал. Открываю папку с чертежами и схемами. Батюшки! Резонансный контур, почти такой, как в учебнике по радиоделу в моем училище. Я тут же распоряжаюсь автора сего проекта ко мне на ковер доставить. Доставляют… Он представляется… У меня тогда была реакция, примерно схожая с сегодняшней твоей!