Читать книгу - "За гранью - Марк Энтони"

— Бывает, что ты сама понимаешь почему, — с улыбкой закончила Грейс.

Эйрин заглянула ей в глаза:

— Что мы с тобой творим, Грейс? Тебе не страшно?

Грейс долго смотрела в окно на покрытый подмерзшей грязью обширный крепостной двор, собираясь с мыслями, прежде чем ответить.

— Не знаю, Эйрин, — сказала она наконец. — Знаю только, что едва ли смогу теперь остановиться на полпути. Кайрен показала мне удивительные вещи… Этот Дар, Дух Природы… Когда я прикасаюсь к ним, то чувствую себя такой… такой…

Какой же, Грейс? Могущественной? Раскрепощенной? Прекрасной?

Да! И не только. У нее не находилось подходящих слов для описания непередаваемых ощущений, но слабое пожатие руки Эйрин подсказало Грейс, что та и так отлично ее поняла.

— Мне кажется, — продолжала Грейс, — нам следует все же рассказать об этом Бореасу.

Эйрин резко выдернула руку и прижала к губам, чтобы не закричать. Ее прелестное личико выражало неподдельный ужас.

— Ты сошла с ума, Грейс! — воскликнула баронесса. — Умоляю, признайся, что ты пошутила. Бореас прикажет нас четвертовать, если узнает правду! Он же ярый приверженец культа Ватриса, а между поклонниками Быкоубийцы и колдуньями вековая вражда.

Грейс печально вздохнула и опустила голову. Конечно же, Эйрин права: о таких делах никому нельзя рассказывать, даже самым близким и надежным друзьям. Религиозный фанатизм — штука страшная. Кайрен не зря ей говорила о преследуемых и сжигаемых на кострах ведьмах.

Тревога на лице баронессы сменилась озабоченностью.

— Что с тобой, Грейс? — спросила она.

— Сама не пойму. С одной стороны, я служу Бореасу, вынюхивая и подслушивая для него на заседаниях Совета. А с другой — мы с тобой обе ходим теперь в ученицах Иволейны, за которой мне тоже предписано следить и выведывать все, что возможно. Я подозреваю, что она готовит какой-то сюрприз, но сколько ни билась, так ничего толком и не выяснила. — В мозгу у нее лихорадочно крутились незримые шестеренки, заставляя складываться в единую картину бесчисленные слухи, сплетни, обвинения и недомолвки, услышанные в зале Совета за последние три дня. — А еще я думаю, что Иволейна представляет на Совете не только Толорию, но и орден колдуний. Уверена, они что-то затевают. Да и Кайрен постоянно намекает на скорые перемены. Ты зря улыбаешься, Эйрин. Я прекрасно знаю, что она стерва и верить ей нельзя ни на грош, но она тщеславна и любит подчеркнуть свою осведомленность. Нисколько не сомневаюсь, что вокруг Совета Королей плетется какая-то мощная глубинная интрига. И колдуньи в ней определенно замешаны.

— Она все время наблюдает, — задумчиво молвила баронесса.

Грейс вопросительно взглянула на подругу.

— Иволейна, — пояснила та. — Во время заседаний она постоянно наблюдает за всем, что происходит за столом и в зале. Наблюдает и ждет.

— Чего?

Красноречивое молчание Эйрин само по себе служило достаточным ответом. Будь ей известно, за кем наблюдает и чего ожидает королева Толории, они бы сейчас не мучились неопределенностью и не задавали друг дружке безответных вопросов.

Баронесса бросила взгляд за окно и испуганно вскочила с лавки.

— Извини, Грейс, мне надо бежать. Леди Тресса очень не любит, когда я опаздываю.

— Да-да, ступай.

Грейс тоже поднялась и проводила Эйрин до двери. Уже за порогом баронесса обернулась:

— А ты разве никуда не собираешься?

— Кайрен сказала, что сегодня вечером у нее дела, и дала кое-какие рецепты, чтобы я самостоятельно попробовала сварить травяной отвар. Так что мне есть чем заняться.

Баронесса понимающе кивнула, улыбнулась на прощание и со всех ног бросилась бежать по коридору. Грейс проводила ее взглядом и вернулась в комнату.

Оставшись одна, она зажгла свечу, потому что за окном уже смеркалось, и высыпала на столик содержимое нескольких полотняных мешочков. В них были травы, собранные Грейс утром в саду. Села в кресло и принялась вспоминать рецепт, который Кайрен категорически запретила записывать и заставила заучить наизусть.

Пять листиков красноголовки, три листика собачьего горошка, кусочек сухой ивовой коры длиной и толщиной в палец…

Грейс внезапно нахмурилась. А точно ли она запомнила? Кайрен вроде бы говорила: три листика красноголовки и пять — собачьего горошка. Тяжело вздохнув, она рассовала влажную зелень обратно по мешочкам и спрятала в гардероб. Она понимала, что без практики не обойтись, но ни один из приготовленных ею до сего дня отваров почему-то не удался. Грейс мужественно испытывала каждый из них на себе, невзирая на мерзкий запах и еще более мерзкий вкус, но единственным магическим воздействием, которое она ощутила, стала заметно возросшая потребность в ночной вазе. К тому же сегодняшнее заседание Совета выдалось столь утомительным, что ей сейчас было не до травяных отваров и сопутствующих их приготовлению заговоров.

За окном постепенно сгущался ночной мрак. Грейс вдруг нестерпимо захотелось очутиться в саду, освободить сознание и вновь почувствовать волшебное прикосновение, заряжающее каждую клеточку ослепительным потоком силы и энергии. Но солнце давно село, скоро похолодает и станет совсем темно, а ночью в лабиринт соваться не стоит. Жаль, у нее в спальне нет ничего живого…

А с чего ты взяла, что энергию можно почерпнуть только у живой материи, Грейс?

Холодок пробежал у нее по спине. Мелькнувшая в голове догадка оказалась настолько ошеломляющей, что Грейс поначалу усомнилась, ей ли она принадлежит. С другой стороны, идея казалась на первый взгляд дикой и абсурдной. Ну какой, скажите на милость, энергией могут обладать неодушевленные предметы, не имеющие ничего общего с живой растительностью?

Но ты же знаешь, Грейс, что могут и обладают! Скальпель или нож тоже живут своей жизнью.

Она наклонилась и — прикоснулась к подаренному Эйрин кинжалу, спрятанному за отворотом сапожка. Пальцы скользнули по отполированной рукоятке оружия…

… и отдернулись. Грейс вспомнила, что у нее имеется другой нож, прикосновение к которому сулит помочь в разгадке куда более интересующей ее тайны. Она поднялась, подошла к креслу у камина и вытащила из-под подушечки на его сиденье свой ночной трофей, завернутый в кусок ткани. Отнесла на столик и дрожащими руками развернула.

Это безумие, Грейс!

Но она уже не могла и не хотела остановить опасный эксперимент. Опустившись в кресло, Грейс положила ножичек на колено, в упор глядя на него. Вороненая сталь лезвия зловеще поблескивала на фоне фиолетового бархата ее платья. Черная рукоятка походила на смертельно ядовитую змейку, готовую в любое мгновение взвиться в броске и нанести убийственный укус. Прикасаясь к траве, кустам и деревьям в саду, Грейс как бы сливалась с ними и постигала их глубинную суть. Но сработает ли ее Дар в попытке узнать что-либо посредством этой опасной игрушки о прежнем ее хозяине, зачем-то вырезавшем таинственный знак на двери ничем не примечательной кладовой?