Читать книгу - "Слуги Темного Властелина - Р. Скотт Бэккер"

«Вот он, мир! – осознала она. – Прямо тут! Передо мной!» Она смотрела, как князь Атритау сказал что-то на ухо Ксинему, как Ксинем улыбнулся и махнул рукой в ее сторону. Они встали и пошли к ней. Эсменет отшатнулась во тьму за маленькой палаткой, съежившись, точно от холода. Она увидела их тени, идущие бок о бок, похожие на призраков на фоне утоптанной земли и травы. Потом двое мужчин прошли мимо нее по неровной дорожке света от костра, тянущейся в сторону канала. Эсменет затаила дыхание.

– В темноте за пределами круга света всегда так тихо и спокойно! – заметил высокий князь Атритау.

Двое мужчин встали на берегу канала, задрали туники, повозились с набедренными повязками, и вскоре в воду хлынули две ровные струи.

– О! – сказал Ксинем. – Водичка-то теплая!

Эсменет, несмотря на весь свой страх, закатила глаза и усмехнулась.

– И глубокая, – отозвался князь.

Ксинем захихикал одновременно злорадно и добродушно. Вновь обретя равновесие, он похлопал князя по спине.

– Я это использую! – весело сказал он. – В следующий раз, как пойду сюда мочиться вместе с Аккой. Он непременно свалится, или я его не знаю!

– Ты бы хоть веревку прихватил, чтобы его вытащить! – ответил высокий.

Снова хохот, раскатистый и дружелюбный. Эсменет поняла, что между этими людьми только что завязалась крепкая мужская дружба.

Они пошли обратно. Она снова затаила дыхание. Князь Атритау как будто смотрел прямо на нее.

Однако если он и увидел ее, то не подал виду. Вскоре оба снова присоединились к кругу пирующих у костра.

Сердце у нее колотилось, голова шла кругом от чувства собственной вины. Она пробралась вдоль дальней стенки шатра к удобному месту, где можно было не опасаться, что ее обнаружат те, кто отошел помочиться. Она привалилась к какому-то пеньку, склонила голову на плечо и прикрыла глаза, предоставив голосам, доносившимся от костра, унести ее далеко-далеко отсюда.

– Ну ты и напугал меня, скюльвенд! Я уж подумал: ну все…

– Серве, да? Ну, я так и думал, такое красивое имя…

Все они казались очень добрыми, милыми людьми – Эсменет подумала, что Акке, разумеется, приятно иметь таких друзей. Среди этих людей было… свободное пространство. Возможность ошибиться. Возможность задеть – но не обидеть.

Сидя одна в темноте, Эсменет внезапно почувствовала себя в полной безопасности, как с Сарцеллом. Это были друзья Ахкеймиона, и, хотя они не подозревали о ее существовании, каким-то образом они охраняли ее. Ее охватило блаженное сонное чувство. Голоса звенели и рокотали, искрясь неподдельным, искренним весельем. «Я только вздремну…» – подумала она. И тут кто-то упомянул имя Ахкеймиона.

– И что, за Ахкеймионом приехал Конфас? Сам Конфас?

– Ну, не сказать, чтобы это было ему по душе. Льстивый ублюдок!

– Но для чего императору мог понадобиться Ахкеймион?

– А ты что, в самом деле о нем тревожишься?

– О ком именно? Об императоре или об Ахкеймионе? Однако этот обрывок разговора потонул в сумятице других голосов. Эсменет почувствовала, что засыпает.

И приснилось ей, что пенек, у которого она прикорнула, – на самом деле дерево, только засохшее дерево, лишенное листьев, коры и ветвей, так что его ствол уподобился фаллическому столпу с распростертыми сучьями. Ей снилось, что она не может проснуться, что дерево каким-то образом прирастило ее к душащей земле…

«Эсми…»

Она шевельнулась. Что-то пощекотало ей щеку.

– Эсми.

Дружеский голос. Знакомый голос.

– Эсми, что ты делаешь?

Она открыла глаза. И на миг пришла в такой ужас, что даже закричать не могла.

А потом он зажал ей рот ладонью.

– Тсс! – предупредил Сарцелл. – А то придется объясняться.

И он кивнул в сторону Ксинемова костра.

Точнее, того, что от него осталось. В кострище трепетали последние слабые языки пламени. Все пирующие разошлись, лишь чья-то одинокая фигура свернулась клубком на циновке у огня. От костра вдаль тянулся дым, такой же холодный, как ночное небо.

Эсменет втянула воздух через нос. Сарцелл отнял руку от ее рта, поднял ее на ноги и увел за шатер. Тут было темно.

– Ты меня выследил? – спросила она, отнимая у него руку. Спросонья она даже рассердиться как следует не могла.

– Я проснулся, а тебя нет. Я понял, что ты здесь. Эсменет сглотнула. Руки казались слишком легкими, как будто готовились сами собой закрыть лицо.

Я не вернусь к тебе, Сарцелл.

В глазах его вспыхнуло и промелькнуло нечто, чего Эсменет распознать не смогла. Торжество?! Потом он пожал плечами. Беспечность этого жеста привела ее в ужас.

– Оно и к лучшему, – сказал он отсутствующим тоном. – Я тобой сыт по горло, Эсми.

Она уставилась на него. Из глаз покатились слезы, оставляя на щеках горячие дорожки. Отчего же она плачет? Она ведь не любит его! Или все-таки любит?

Но ведь он-то ее любил! Она была в этом уверена… Или нет?

Он кивнул в сторону затихшего лагеря.

– Ступай к нему. Мне теперь все равно.

У нее сдавило горло от отчаяния. Что же случилось? Быть может, Готиан наконец приказал ему ее выставить. Сарцелл как-то раз сказал ей, что рыцарям-командорам обычно прощаются такие слабости, как она. Но, разумеется, о том, что Сарцелл держит шлюху посреди Священного воинства, болтали все кому не лень. Ей доводилось встречать немало сальных взглядов и слышать грубых смешков. Все его подчиненные и товарищи знали, кто она такая. А уж если она что-то знала о мире знатных каст, так это то, что знатный человек высокого ранга может позволить себе очень многое, но не все, далеко не все.

Должно быть, все дело в этом. Или нет?

Она подумала о том незнакомце на Кампозейской агоре. Ей вспомнился переулок, жаркие объятия…

«Что же я наделала?»

Она подумала о холодном прикосновении шелка к ее коже, о жареном мясе с дорогими приправами, о бархатистом вине… Ей вспомнилась та зима в Сумне, четыре года назад, после летней засухи, когда она не могла позволить себе даже муки, смешанной пополам с мелом. Она тогда так отощала, что с ней никто не хотел переспать. Она была близка к краю. Очень близка.

Внутренний голос чрезвычайно разумно запричитал: «Проси прощения! Не будь дурой! Проси… Проси!»

Но она могла только смотреть. Сарцелл казался видением, недоступным ни мольбам, ни прощению. Вещью в себе. Видя, что Эсменет молчит, он раздраженно фыркнул, развернулся и зашагал прочь. Она смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не растаяла во мраке.

«Сарцелл!»

Она почти выкрикнула это вслух, но что-то остановило ее – что-то жестокое.