Читать книгу - "Сборник «3 бестселлера о любви попаданки» - Анна Пальцева"

Новая книга не задалась с самого начала. То ли был выбран неверный тон, то ли сюжет хромал, то ли герои попросту не желали в нем участвовать, намереваясь жить своей, неведомой автору жизнью – кто его знает? Может быть, в число причин следовало включить еще и отчаянную нехватку в собственной жизни Вероники денег, солнца, любви… сама она, во всяком случае, никак не могла понять, в чем дело.

Тоска.

Надеялась, что, проводив на лето сына к бабушке, воспрянет духом. Сдвинет наконец с места этот застрявший воз, слова польются рекой… Ничего подобного. Настроение по-прежнему оставалось упадочническим, написанный кусок по-прежнему казался неживым и скучным.

Не таким должен быть сказочный роман. Нет, черт побери, совсем не таким…

На подоконник сел воробей, скосил на Веронику круглый блестящий глазок, чирикнул и улетел.

Она хмуро улыбнулась, погасила сигарету и взглянула на часы. Пора выходить, чтобы не заставлять Антона ждать. Он обещал принести денег, напоить пивом и даже, может быть, покормить. В ресторане.

Старый, верный друг. Цены бы ему не было, если б только он не мучил ее своими вечными предложениями руки и сердца. В десятом классе начал и не успокоился до сих пор, когда обоим уже по тридцать.

Красавец Антошка, голубоглазый блондин, преуспевающий кинорежиссер, прямо-таки женский идеал. И что он нашел в этой серой мыши? – шипели еще школьные подружки. Некоторые, наверное, и теперь пошипывали, только не так откровенно.

Вероника, натягивая на себя плащ, посмотрела в зеркало, висевшее в прихожей. И вовсе она не мышь, хоть и серая. Вернее, пепельная. Короткая стрижка шапочкой, чуть вьющиеся волосы, прямой нос, хорошие глаза. Большие, меняющие цвет под настроение – от серо-грозового до бирюзового. А еще – черные брови и черные ресницы. Признак породы, говорят. Знать бы еще, какой…

Она отвернулась от зеркала, подхватила сумочку и вышла из опостылевших четырех стен на такую же опостылевшую улицу, где ее наверняка не поджидали никакие приключения, никакие встречи и никакие озарения, которые могли бы наполнить жизнь новым смыслом. Одарить, например, вдохновением и помочь разобраться в том, чего же она все-таки хочет от жизни, эта молодая талантливая писательница с неуёмным воображением и дурным характером…

* * *

Антон, конечно, уже ждал ее у метро. Издалека помахал рукой, словно боясь, что она не увидит его в толпе. Как же, как же – эта гордая золотая голова возвышалась над всеми остальными, словно одуванчик над травой. Вероника, которая и так-то не могла похвалиться ростом и дородностью, рядом с ним казалась совсем малюткой. Дочечкой…

– Ну что, горемыка, – сказал он, наклонившись и коротко поцеловав ее в щеку. – Пиво пить будем?

– А то, – сказала она. – Только не в кафе. Солнышко сегодня, благодать на улице. А что это ты меня горемыкой обзываешь?

– Ну, как же! Не пишется – по глазам вижу. Максимку опять же проводила… Он звонил? Доехал нормально?

Вероника со вздохом кивнула. Вот так всегда – угадывает ее настроение с полувзгляда, полуслова. Любовь…

– Одной беде могу помочь, – заявил Антон, покупая в ближайшем ларьке две бутылки пива. – Давай сделаем другого сынишку. Меньше будешь скучать.

– Тошка, ну не надо, а? – грустно попросила Вероника. – Может, хоть сегодня обойдешься без предложений? И без того на душе паршиво…

– Благодарю вас, Вероника Андреевна, – сухо сказал он. – Умеете вы человеку доброе слово сказать.

– Ну, извини…

Они отошли от ларьков и огляделись. Свободных скамеек не было вдоль по всей Фурштадтской. Почуяв солнышко, в этот воскресный день на улицу, кажется, вышли все, кто только был в состоянии ходить – и бабушки, и внуки, и собачники, и алкоголики, да и приличные граждане, при костюмах и галстуках, не побрезговали… Их можно было понять – май выдался на редкость дождливый и холодный, даже белые ночи казались черными из-за вечно затянутого тучами неба, и сирень не хотела расцветать. Зато сегодня грозди ее, казалось, распускались прямо на глазах…

– Да, присесть негде, – все еще сухо, не глядя на Веронику, проворчал Антон.

– Может быть, там?

Она показала на белые пластиковые столы и стулья, вынесенные из кафе и аккуратно расставленные на тротуаре под гладким зеленым тентом.

– Погонят.

– Погонят – уйдем. Или закажем что-нибудь.

– Ладно.

Они расположились за одним из столиков, и Антон раскупорил пиво. Как всегда, из той бутылки, что досталась Веронике, немедленно полезла пена. Заметив горестный взгляд подруги, устремленный на это безобразие, Антон без единого слова обменялся с ней бутылками.

Сделали по глотку, закурили.

– Рассказывай, – потребовал Антон. – Что там с твоей душой?

Вероника нахмурилась.

– Сам все знаешь. Зачем спрашивать?

Антон пожал плечами.

– Думал, может, что новенькое приключилось… Да, кстати, денежку я тебе принес, три сотни. На пару дней хватит, а потом еще подкину… Ну, давай. Вот тебе моя жилетка. Не смотри на меня такими глазами. Давай, поплачь. Девчонкам это полезно.

– Тошенька, – вздохнула Вероника, – да ничего со мной не приключается больше. Все то же, что ты уже тысячу раз слышал. Жизнь унылая и однообразная. Гонорары маленькие. Не пишется. Весна холодная. Максимка вырос и хамит без устали. Одиноко…

Она запнулась. Ой, быть сейчас предложению!

– Я молчу, – примирительно сказал Антон, тут же догадавшись, о чем она подумала. – Продолжай.

Вероника окинула его внимательным взглядом и в который раз сама себе подивилась. Почему не полюбить такого мужика? И хорош, и умен, и при деле, и при деньгах, и на руках ее носить готов, и Максимке отец что надо…

Ей стало еще грустнее. И почему она, в самом деле, все время его обижает? Язвит и щуняет, и совершенно не считается с его чувствами? Друг он ей или не друг? Неужели так трудно быть с ним помягче?

На мгновение она растрогалась. В конце концов, Антон никогда еще ее не подводил и вполне заслуживал откровенности с ее стороны. Да и что такого, если она расскажет и о последней своей глупости… мало он глупостей от нее слышал? А вдруг на душе станет легче?

– Продолжаю, – Вероника деланно усмехнулась. – Тошка… только не смейся, пожалуйста!.. у меня тоска нынче какая-то такая безысходная, сама не знаю почему. Я тебе признаюсь кой в чем… Всю свою жизнь, когда мне бывает плохо, я хожу и мечтаю… о волшебнике. Да-да, вообрази. Представляю себе, как он ко мне является, как я ему все выкладываю, и он исполняет три моих желания. Взрослая тетенька, а до сих пор мечтаю. И это помогает. Тоска уходит, надежда появляется… Понимаешь?

– Ну, – осторожно сказал Антон. – И что же у тебя за желания?

– Да ты их все знаешь, – отмахнулась Вероника. – Они меняются… в детстве были одни, теперь другие, когда-нибудь потом, возможно, будут третьи – такие же идиотские, как и нынешние. Не в них дело. Просто я заметила в последнее время, что мне не удается больше об этом мечтать. Чувствую себя какой-то дурой, как будто волшебник никогда уже не придет. И с чего я взяла, что он вообще может прийти?