Читать книгу - "Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис"

Так он бил и колол, пока ему не показалось, что толпа врагов пред ним поредела. Головкой эфеса своего меча он ударил в лицо одного из вождей смуглолицых так, что тот свалился с лестницы прямо на копья воинов Дола, а затем Могучеродный пронзил Сонным Шипом грудь ещё одного воина, закрывавшего ему вход в зал, и тогда оказалось, что только один враг стоит у него на дороге. Воин поднял клинок, чтобы зарубить его, но ещё прежде, чем он опустил руку, прямо у самых его ушей прозвучал громкий клич:

– За Город и Лик! За Город и Лик!

Воин слегка отступил назад, взгляд его прояснился, и он увидел пред собой высокого Ликородного. Его длинный меч был обагрён кровью, а рядом, молча отдуваясь, стоял Божественноликий. Лицо вождя было бледно от свирепой ярости битвы и усталости, которая, наконец, одолела его. Трое воинов стояли на самом верху лестницы, а вокруг них не было ни одного живого.

Божественноликий обернулся к войску и прокричал:

– Знамёна, вперёд! Волк вернулся домой! В зал, о, божественный род!

Воины заполонили лестницу и толпой вошли в Чертог Волка, над их головами реяли знамёна. Первыми шли военный вождь, Могучеродный и Ликородный, за ними следовали трое освобождённых невольников: Волчий Камень, Божественный Пастух и Копейный Кулак, а с ними и Даллах. Даллах и Волчий Камень были ранены в битве. Затем все вместе вошли воины Лика и сыны Волка, принимавшие участие в атаке рыночной площади. С ними шли Камнеликий, Приручивший Лес и Лучница и вели с собой Лучезарную. Теперь она опять пришла в себя, хотя всё ещё оставалась бледной, глаза её горели, когда она переступала порог Чертога.

Внутрь вошло уже много людей, и у вошедших первыми было время, чтобы убрать оружие и оглядеться – у Могучеродного и других из тех, кто помнил, каким был этот зал в прошлом, вырвался яростный крик. Чертог, когда-то прекрасный, теперь стал жалок, его осквернили: шпалеры сорвали, расписанные стены замазали, и чужеземные убийцы намарали на них злодейские знаки. Пол, когда-то блестевший шлифованными горными камнями и устланный цветами, источавшими нежный аромат, выглядел теперь, словно логово троллей-людоедов из пустошей. С потолочных балок резного дуба и каштана свисали уродливые связки лохмотьев и безобразные символы волшбы смуглолицых. А дальше и выше всего, с последней из потолочных балок над возвышением, свисали тела четырёх воинов. Старейшие из сынов Волка сразу узнали в них набальзамированные тела четырёх своих славных вождей, что были убиты в день Великого Поражения. Воины вскричали от ужаса и ярости, увидев, как они раскачиваются под потолком в том же вооружении, в каком их видели в последний раз.

Первого из них звали Дар Земли. На щите его был изображён зелёный круг мира, опоясанный морским змеем. Вторым был старший Могучеродный – дядя младшего. На щите его был изображён дуб и лев. Третьего звали Умножающий Достаток. На его щите был изображён золотой пшеничный сноп. И был с ними тот, кто носил некогда знаменитое имя – Волкородный*. На его щите был изображён боевой топор. Их тела были запылены и осквернены. Глаза были выколоты, уста ухмылялись разрезом в тусклом свете чертога. Победоносное войско смотрело на них в тишине – всех поразила эта ужасная картина.

Под телами вождей, на возвышении, стояли те, кто остался от войска смуглолицых. Они, потеряв рассудок от неизбежной смерти, потрясали оружием и с визгливым смехом указывали вошедшим на давно уже мёртвых вождей. Смуглолицые кричали на языке Дола, чтобы вожди спустились и провели своих дорогих родичей к престолу, а воинов Волка они просили сражаться получше, а потом заняться возрождением жизни, чтобы род их весело жил на земле.

С такими насмешками смуглолицые подняли оружие и с воем бросились на воинов навстречу верной смерти, и она не заставила себя ждать. Мечи сынов Волка, топоры воинов Леса и копья воинов Дола вскоре покончили с жизнью этих мучителей людей.