Читать книгу - "Спасителей не выбирают - Дарья Кузнецова"

Идея пришла утром, пока он лежал в полусне, ожидая, когда солнце поднимется выше, заглянет в бухту, и можно будет идти на промысел.

Если для него нет места здесь и сейчас, логично поискать оное где-то еще, хоть бы даже в другом мире. Пусть никто никогда не делал подобного, но существование иных реальностей доказано, а вот невозможность путешествия между ними еще никто доказать не сумел. Пусть подобное называют прерогативой богов, пусть не верят, но он хотя бы попытается. А если погибнет, пытаясь, это будет хорошая смерть.

Приняв решение, он вдруг почувствовал почти забытую легкость, какой не ощущал, пожалуй, с юности. Единственная ясная цель и никаких сомнений — редкое, уникальное, удивительное ощущение!

Но для начала стоило отомстить. Не королю и преданным ему людям, которые перевернули привычную жизнь с ног на голову, — какое дело до политики тому, кто намерен шагнуть за грань? Другому, достойному смерти как никто. Пусть это будет прощальный подарок миру. Либо он умрет, пытаясь воплотить одну из двух невероятных задумок, либо все сложится так, как мечтается.

В любом случае терять ему в самом деле больше нечего.

Единственное, что оставалось неизменным, была боль. Междумирье как будто заживо сдирало кожу, иглами впивалось под ногти и скручивало внутренности в тугой узел. Боль никуда не уходила, порой обострялась или становилась глуше, будто брала передышку, но неизменно следовала за ним. Он даже, кажется, привык к ней и сумел смириться.

Кроме того, физическая мука не шла ни в какое сравнение с чем-то необъяснимым, нематериальным, клубящимся глубоко внутри — там, где прежде жила магическая сила и где жалась в комочек душа, испуганная и отчаянно стремящаяся прочь из этого Ничто. Это ощущение не получалось назвать болью, но оно было много хуже. То, что составляло основу его «я», рассыпалось на составные части и склеивалось во что-то другое, чуждое, непонятное. Вроде бы и похожее на себя изначальное, но — иное. Более правильное?

Врожденное увечье, незаметный глазу дефект истаивал, сглаживался, зарубцовывался. А боль…

Рождаться заново — всегда больно.

1401 год от Великого Раскола

Окраина Есила, предгорье Ничейных гор

Ничейные горы вытянулись вдоль всего континента от края до края, неприступной стеной защищая равнины от морей, омывавших узкую длинную ленту суши с северо-запада — ласковых и тихих летом, но жестоких и бурных зимой. Если родина Вераса, Рубер, располагалась на северо-востоке, то нынешнее прибежище замыкало юго-западную оконечность обитаемого материка — бежать дальше было некуда. Благо образование Хаггара включало в себя и всестороннее изучение языков, поэтому есил-та, местное наречие, он знал. Может, не в совершенстве и произношение оставляло желать лучшего, но своих учителей и покойного отца, столь основательно подошедшего в свое время к образованию наследника, маг вспоминал добрым словом.

Недавнее безумие войны всех против всех зацепило это сонное царство лишь краем. В Есиле больше других богов почитали Воздающего, а прочих вспоминали очень редко, только по важным праздникам. Местные уроженцы полагали, что нынешняя жизнь — это испытание, которое нужно пройти с честью, и тогда справедливый бог отмерит благодати полной чашей. А что сейчас пальцы выглядывают сквозь дыры в ботинках — так это мелочи, временные неудобства.

Понятно, не все аборитены придерживались подобного мнения, многие предпочитали жить в свое удовольствие уже сейчас, но общая философия оказалась Хаггару на руку. Здесь мало интересовались прошлым людей, гонениями на поклонников Незримого, ввиду почти полного отсутствия оных, не злоупотребляли, любили неторопливые разговоры под пузатую чашу вина. Жизнь текла размеренно и неторопливо, как местные широкие полноводные реки, укутанные по берегам в бескрайние виноградники, и местный более ровный и мягкий, чем в Рубере, климат как нельзя больше располагал к подобному ритму.

Как ни странно, в это глухое, сонное место Хаггара Вераса привели поиски информации.

Можно ли убить бога? Во Вселенной нет ничего вечного и неизменного, так что — почему бы и нет?

Как это сделать? Вопрос посложнее. Бог способен одолеть бога в честном бою, но как быть в этой ситуации человеку? Уговорить кого-то из богов? Стать равным богу? Сделать бога смертным? Прибегнуть к хитрости? Найти волшебное оружие?

Собственно, решением последнего вопроса — не об оружии, а более глобального — как? — и занимался Хаггар Верас с окончания войны. Точнее, двух: вторым, существенно уступающим в сложности, являлся поиск способа путешествия между мирами. Или, вернее, грамотное составление необходимого для этого ритуала.

Проблемы последнего в основном упирались в необходимость добыть нужные для чар предметы. Это раньше, когда теневик был баснословно богат и лично знаком со всеми нужными торговцами, все могло решиться за пару дней. А сейчас он не только испытывал финансовые затруднения, но ко всему прочему вынужден был действовать крайне осторожно, чтобы случайно не привлечь к себе излишнего внимания.

Собственно, те же обстоятельства существенно осложняли решение и первого вопроса: Хаггар попросту не имел доступа к нужным библиотекам и книгохранилищам, и получить его, не вызвав ненужного любопытства, не мог. Зато умение задавать правильные вопросы и внимательно слушать привело его сюда, где вдали от суеты больших городов коротал свои дни чудаковатый старый сумеречный маг, последний потомок древнего магического рода, захиревшего уже лет сто назад и вот-вот планирующего окончательно сойти на нет.

Кому как не Верасу, потомку подобного же рода, знать, какие сокровища порой встречаются в личных книжных коллекциях таких фамилий!

Новости с родины в эту глухомань докатывались медленно и не всегда, но основные факты Хаггар выяснил еще до знакомства со стариком-сумеречным, пока скитался по знакомым городам. Король в Рубере окончательно взял власть в свои руки и теперь вовсю пользовался ей. Насколько его правление оказалось лучше власти аристократии, Хар судить не брался, да и не интересовали его уже такие вещи.

Кто-то из старших аристократов успел бежать в соседние страны, и их земли разделили между новыми вассалами. Многие погибли, сохранив верность себе, но не короне. А в целом… изменились имена, но сам двор почти не изменился. Разве что пресловутая власть в самом деле сосредоточилась в одних руках. К добру ли, к худу — показать могло только время, и не пара лет, а по меньшей мере десяток. Ждать столько Хаггар уж точно не планировал.

Наследником рода Верас, как и грозился в свое время Гасар Ассай, стал внебрачный сын при регентше-матери, и это известие теневик воспринял с философским безразличием. Прежде мысль об ублюдке-владетеле его бесила, а теперь очень мало в этом усталом, окончательно зачерствевшем и угрюмом человеке осталось от прежнего Хаггара. Честь рода его больше не заботила, не беспокоила судьба земель и вассалов. Война оставила ему единственную собственность — жизнь, и только это богатство сейчас интересовало мага. Он отдавал себе отчет, что уже ничего не сумеет вернуть, и, пожалуй, смирился с участью объявленного вне закона преступника. Только повинно идти на плаху все равно не собирался: единственную ценность он планировал по возможности сохранить.