Читать книгу - "Огонь с юга - Джульет Э. Маккенна"

— Захватчикам следовало бы дождаться, пока в самом конце сухой поры все уйдут отсюда, — бодро заметил Телуйет. Он взметнул руки в стороны, чтобы размять занемевшие плечи. — Вот уж чего терпеть не могу, так это спать в доспехах, — с чувством добавил он.

— Все, кроме самых стойких рыбаков, уходят на прохладные высоты до той поры, пока не пройдет весь путь от новолуния к новолунию Малая луна, — согласился Кейда.

Вот уж и впрямь бессмысленно затевать нападение в засушливое время года кому бы то ни было. Но и в волшебстве нет смысла, верно? Это чистое зло, слепой и дикий произвол, разрывающий единство природы, лишающий мир порядка.

Один из стрелков, стоявший на часах с обращенного к берегу борта триремы, внезапно крикнул:

— Погибшее судно!

По слову Джатты старшина гребцов дал приказ замедлить ход, и сидящие на веслах принялись мерно и дружно считать удары. Кейда приблизился, чтобы лучше видеть. На пляже лежала перевернутая рыбачья скорлупка. Рядом валялись обломки мачты и то, что осталось от снастей и паруса. В песке было ясно различимо движение: среди полузасыпанных обрывков парусины возились крабы. Кругом не виднелось ни человека, но стрелки «Скорпиона», собранные и бдительные, опустились на одно колено, натянув луки. Меченосцы, напротив, вскочили на ноги. Телуйет поглядел на перевернутое суденышко:

— Как ты думаешь, что здесь случилось?

— Корпус нигде не пробит, насколько я вижу, — пожал плечами Кейда. — Такой хлипкий кораблик могло перевернуть что угодно — от коварной волны до морского змея.

— Не та пора, — возразил Телуйет.

— Давайте-ка подойдем вон туда, — распорядился Кейда, указывая на бледный столб дыма, поднимающегося в отдалении. Тут же прозвучал отрывистый приказ Джатты, и корабль двинулся вдоль берега.

— Мой господин, — человек из парусного отряда стоял внизу прохода, раздавая деревянные чаши с водой и миски холодной и липкой соллерной каши.

— Спасибо, — Кейда жадно приник к прохладной воде; она освежила его. Он пальцами принялся кидать в рот комочки остывшей разварившейся крупы, орехи и мелко нарезанное мясо из миски. Немного уняв голод, Кейда передал миску, все еще наполовину полную, Телуйету. — У тебя есть беза?

Раб, опустившись на колени, порылся в вещах и вручил хозяину небольшой серебряный горшочек. Пока Телуйет торопливо поглощал свою долю завтрака, Кейда отвинтил крышку и тщательно протер зубы пальцем, испещренным крохотными черными зернышками. Когда остро пахнущие семена изгнали оставшуюся после сна кислоту из его рта, он вернул горшочек Телуйету. Трирема тем временем огибала узкий мыс, скрывавший заболоченное по берегам речное устье. Вереница лодчонок скопилась на илистой приливной полосе под высокой башней, маяк на которой выбрасывал в воздух густой черный дым. Вокруг лодок в беспорядке топтались люди. Головы их висели ниже плеч, спины выгнулись горбом, у них был горестный вид потерпевших поражение. Вереница людей с рыбачьими гарпунами, мотыгами и косами стояла наготове, преграждая путь любому, кто попытается прорваться к широколистным деревьям лиллы, окаймляющим пляж, и укрыться там. Невидимый сторож с башни разглядел трирему — и тут же безумно и резко захрипел рог.

— Пусть нам вышлют лодку. — Кейда подождал, пока Джатта распоряжался дать знак с триремы, затем глубоко вздохнул. — Посмотрим, кого сюда принесло. Накорми и напои своих людей как можно скорее.

Он наблюдал, внешне спокойный, как рыбачья лодка идет в их сторону. Предчувствие пробежало по его позвоночнику, точно зловредное насекомое. Кто-то из парусного отряда подошел спустить сходни с кормы триремы, и как только Кейда повернулся, чтобы сойти в лодку, он поймал взгляд Телуйета.

У тебя такое мрачное лицо, какого я еще не видел, мой верный раб.

Спускаясь по сходням, Кейда узнал ожидающего в лодке: то был старейшина одной из самых крупных деревень Наджела.

— Ты Готар, не так ли?

— Там, на берегу, женщина, утверждающая, что она Итрак Чейзен, — мой господин, — коренастый, с густыми и курчавыми волосами жителя холмов, человек поднял глаза; его смуглое лицо выражало тревогу. Кейда обнадеживающе улыбнулся ему.

— Кто при ней?

— Обычные люди, многие ранены. — Тот с сомнением покачал головой. — С ними Олкаи Чейзен, но она выглядит так, словно вот-вот помрет.

Кейда опять обернулся к триреме.

— Телуйет, принеси корабельный сундук с лекарствами.

Телуйет тут же передал ему ящик черного дерева. Кейда сел, Готар склонился над веслами и погреб к берегу. Когда они оказались ближе, Кейда разглядел узорчатую ткань, натянутую, чтобы образовать укрытие между лодками, оставленными в иле. Под навесом лежали, распростершись, какие-то люди, и вид их поистине пугал.

— Что у них повреждено?

— Сломаны руки и лодыжки. — Удары весел дробили слова Готара. — Ожоги.

— Какой-то дурень не устерег огонь, тот разгулялся, и люди, перепугавшись, помчались кто куда, ничего не соображая? — дерзнул предположить Телуйет.

— Это был бы не первый случай. — Кейда услышал сомнение в этих словах, и поэтому повернулся, изучая поспешно вытащенные на берег лодки. Крупнейшая была не больше, чем галера для вестника, с ней управлялось не более десяти гребцов по каждому борту, и каждый работал одним веслом.

Едва ли это судно, на котором обычно путешествует жена Чейзена. Несомненно, никто не думает о своем высоком положении, когда надо бежать, спасая жизнь.

Кейда принялся расшнуровывать чулки, ибо Готар уже проводил подпрыгивающую лодку через бурное место, где река прорывалась в море.

— Мой господин… — Телуйет неодобрительно нахмурился.

— Нам не нужно, чтобы они вымокли, не так ли? — И Кейда сорвал с ног ненавистную обузу. Готар миновал реку и подгреб к берегу. Ил зашипел под обшивкой, лодка приблизилась к тем, что оказались выброшены на берег столь внезапно. Пена набегающей волны бурлила вокруг них, омывая берег.

— Не думаю, что они в состоянии драться, но я иду первым. — Телуйет перепрыгнул через нос лодки и очутился по колено в воде. Кейда последовал за ним, с удовольствием ощущая, как прохладное море ласкает его потные ноги. Илистый песок, изобилующий мелкими осколками раковин, заструился под босыми пальцами.

Кейда быстро оглядел неведомых ему пострадавших. Большинство из них выглядело простыми островитянами — в хлопковой одежде, с задубевшими от тяжких трудов, ветра и солнца руками и лицами. Они стояли, пропитанные солью и запачканные копотью, опустив, как подобает, глаза. Некоторые были в жалких отрепьях рабов и слуг; на других угадывалось то, что осталось от более изысканных, расшитых шелком нарядов, менее пригодных к тяготам морского путешествия. Он видел длинные синяки почти на каждой обнаженной руке или ноге, иногда четкие отпечатки ступней. Несколько островитян оторвали рукава, чтобы те не касались ужасных ожогов, вызывая мучения, руки почти всех слуг были покрыты волдырями. Двое детей с серыми от боли лицами прижимали к себе явно сломанные руки.