Читать книгу - "Император вынимает меч - Дмитрий Колосов"

— Начинай переправу. Сначала конница и третий легион, затем остальные. На том берегу строиться для атаки.

Легат поскакал к войскам. Взревели тубы, и римляне устремились вперед. Они шли к реке и с ходу начинали переправу.

Пуны не препятствовали. Немногочисленные караулы их лишь наблюдали за неприятелем, а столпившиеся у ворот лагеря солдаты грелись у костров.

— Вперед! — Легионеры с ходу вошли в реку. Холодная вода бурлила, обжигая ноги, живот и грудь. Кое у кого сводило ноги, и ему помогали товарищи. — Только вперед!

Разгоряченные, легионеры выбирались на противоположный берег. Они скользили по глине и падали, мараясь тиной, но упорно стремились вперед. Офицеры криками выстраивали воинов. Переправились всадники, потом третий, второй, первый легионы. В реку вступил четвертый.

— Он дал мне это сделать! Бездарный сопляк! Он дал нам переправиться! Теперь мы раздавим его! — ликовал Лонг.

Честолюбец не задумывался над планом сражения. Все было очевидно. Надлежало проломить середину пунийского строя, рассечь их надвое и опрокинуть. Иберам и галлам не устоять против испытанных римских когорт. Консул выстроил легионы в единую линию и повел их в атаку. Он покажет всем этим Сципионам, как нужно воевать! Покажет…

— Римляне клюнули на нашу удочку! — сообщил Ганнибал толпившимся вокруг генералам. — Они сунули голову в петлю, нам осталось лишь затянуть ее. Махарбал, пошли часть всадников тревожить врагов. Пусть подольше идут до лагеря. Погода весьма располагает к прогулкам по свежему воздуху, особенно после купания в ледяной воде!

Ганнибал засмеялся, генералы поддержали его дружным хохотом. Погода и впрямь располагала. Снег валил все сильнее, а ветер был столь резок, что пронизывал тело даже сквозь накинутую поверх панциря волчью шкуру.

— Я все сделаю так, Ганнибал!

Повернув коня, Махарбал направил его к стоявшим неподалеку темнокожим всадникам. Ганнибал же продолжал размышлять — для каждого, вслух.

— Пусть померзнут. Холод и ледяная вода скуют их члены, а наши воины тем временем пусть греются у костров и растирают тело маслом. Выдайте мясо и хлеб, а также по чарке чистого вина. Пусть подкрепятся перед битвой, но пусть не переедают, они должны быть легки на ногу. Бомилькар, распорядись!

Старый генерал отправился исполнять приказание.

— Ну вот и все! — сказал Ганнибал. — Теперь остается положиться на стойкость наших солдат, на холод, да на милость богов. Хвала Мелькарту!

— Хвала! — дружно поддержали все прочие.

— Да еще на богохульника Магона! — тихо прибавил Ганнибал.

Преодолевая слабое сопротивление всадников-нумидийцев, римляне приближались к строю пунов. Ревели трубы, грозная поступь калиг сотрясала землю, блестели значки и шлемы, стройные шеренги щитов казались змеею, неотвратимо подкрадывающейся к своей жертве. Сорок тысяч легионеров готовились продавить жидкую фалангу наемников Ганнибала. Сорок тысяч!

Первый удар приняли балеары, принявшиеся бросать в римлян камни и дротики. В бой вступили велиты, их поддержали гастаты, дружно швырнувшие пилумы. Балеары рассыпались и побежали. Римские трубы победно взревели, приветствуя этот успех. Первый успех…

— Достаточно! — сказал Ганнибал. Он подал знак, и Махарбал двинул в бой конницу. Он лично повел в атаку левый фланг, Ганнон, сын Бомилькара — правый. Двинулась вперед и пехота, сытая и разогретая. Закипел бой, пока еще равный.

Римский легионер превосходит в бою и африканца, и ибера, и галла, но сейчас римляне замерзли настолько, что даже яростная сеча не могла отогреть заледеневшие руки и ноги. Римский конник уступает нумидийцу и иберу, а сейчас римляне имели лишь четверых кавалеристов против десяти Ганнибала. А Пуниец бросил в бой еще и слонов, криком и грозным видом своим перепугавших римских лошадей. Крылья римского войска попятились и побежали. Хорошо еще, что осторожный Сципион предвидел такую возможность и оставил в резерве воинов своего лучшего, первого легиона. Они-то и выдвинулись вперед, втрое против обычного растянув линию фронта и преградив путь всадникам и слонам. Велиты забросали слонов дротиками, повернув их вспять, лихие нумидийские всадники разбили пыл о стойкость римских когорт.

Вопреки ожиданиям Ганнибала, бой потихоньку стал клониться на сторону римлян. Нестойкие в долгом бою галлы попятились, иберы и африканцы дрались отчаянно, но римляне брали верх числом и умением, ибо, как известно, после македонянина нет воина, более искушенного в бою, чем римский. Заволновались карфагенские генералы. Ганнон зачем-то отвел своих всадников назад и пытался теперь направить их в обход римского фланга, где уже готовились принять удар римские турмы. Лишь Ганнибал был спокоен.

— Вот теперь пора, — сказал он. — Магон!

И Магон словно услышал этот призыв, а, быть может, братья были настолько схожи между собой, что едино чувствовали ход боя. Каким-то неведомым чувством Магон понял, что ударить следует именно сейчас, когда римляне, позабыв о тылах, все устремлены вперед. Выхватив меч, Магон лично повел в атаку своих всадников. Следом бежали быстрые на ногу африканские пельтасты.

Римляне ожидали чего угодно, но только не удара в спину. Воинственный вой перемазанных илом нумидийцев вселил ужас в души солдат. Первыми бросились в бегство варвары-ценоманы, за ними — италики. Нумидийские и иберские всадники гнали по полю рассыпавшиеся горохом остатки турм. Отовсюду подступала смерть. К чести консула Лонга, заметим, он не испугался и не растерялся. Опрометчиво приняв битву по сценарию Ганнибала, Лонг не побежал, подобно другим, когда враг ударил в спину. Он сплотил пехотинцев в центре римского строя. Выстроившись в каре, римляне отражали атаки противника, а потом стремительным ударом разорвали строй африканцев и галлов — пробились с поля сражения.

Карфагеняне не преследовали беглецов, ретировавшихся в разные стороны. До ночи они собирали раненых и вражеское оружие, которого было так много, что хватило б вооружить новую армию. А когда стало смеркаться, Ганнибал устроил пир. Вместе со своими друзьями он пил вино за победу над Римом. Первую большую победу! И звонкое эхо разносило окрест ликующие крики победителей…