Читать книгу - "Имя шторма - Марина Суржевская"

Ответить я не успела. За сундуками отлетела бычья шкура, прикрывающая вход, и в грот всунулось юное чумазое лицо. И тут же заглянувший мальчишка заорал куда-то в сторону:

– Эй, там! Шторм вернулся! Живой! Я же говорил! Эйтри, ты снова проиграл! Живой наш Шторм-хёгг! Целехонький!

Вслед за орущим мальчишкой в грот ввалились мужчины. Все рослые, сильные, дикие. В отличие от моего спасителя, некоторые из них были темноволосыми и черноглазыми, со смуглыми бородатыми лицами. У многих – выбриты виски. И у всех на лицах темнеют какие-то непонятные знаки – у кого волнистые линии, у кого круги или даже грубоватые странные изображения. Порой эти черно-багровые символы даже спускались на шею. Мне удалось рассмотреть рисунок, напоминающий рыбу, другой смахивал на оружие или полумесяц. А присмотревшись, я вдруг поняла, что все эти знаки буквально выжжены на коже! Мечтающая о фьордах подруга как-то рассказала мне, что за Туманом приняты две формы письменности – схожая с нашей, буквенная, и древняя, руническая. Похоже, что я видела как раз второй вариант. Но ничего подобного я не заметила на Труве или моряках хёггкара, что вез нас в Нероальдафе. Может, украшать себя подобными рисунками – это какая-то местная традиция?

В этом гроте-пещере лишь у меня и мальчишки не было на лице никаких черных или красных знаков. Хотя за мальчишку я бы не поручилась, уж очень паренек оказался чумазым. Темноволосый и темноглазый, он напоминал уголек.

От бритых висков, блестящих зубов и глаз, косматых нечёсаных голов, звериных шкур и браслетов на предплечьях у меня зарябило в глазах. В одежде варваров царил полный хаос и неразбериха – на одних красовался бархат, на других – грубое сукно. На третьих и то и другое разом. А еще – мех, костяные ожерелья, у одного на голове и вовсе был звериный череп. Он полностью закрывал лицо и пугал массивными рогами. Ужас! Но всех объединяло одно – ильхи были вооружены. Все, кроме моего спасителя. У каждого варвара блестел на боку широкий нож, а то и парочка, топор или жуткий загнутый клинок, напоминающий серп.

Я попятилась от неожиданности и легкой паники. Все-таки оказаться наедине с толпой вооруженных варваров – не самое радостное событие.

– Шторм! – вскричал один из мужчин. – Ты вернулся! Стражи моря говорят, что Белый Ёрмун этой ночью позеленел от злости и утащил на дно хёггкар! А кто-то кричал, что он ухватил за хвост и самого Шторма! Ухватил и разбил о скалы, так что и чешуи не осталось!

Мой светловолосый спаситель легко рассмеялся. Его ссадины и фиолетовые синяки скрыла одежда, и сейчас ничто не говорило о том, что он едва стоит на ногах. Ильх выглядел довольным и даже расслабленным,

– Подавится! Ухватить мой хвост не под силу даже Ёрмуну, Торферд-Коряга! Так что зря ты, Эйтри, снова поставил на мою смерть. Не сегодня.

Он легко рассмеялся, остальные подхватили.

Отошел – и ильхи увидели меня, завернутую в плащ. Но особого удивления не выказали. Скорее на их лицах возникло понимание. Словно не впервой в этом гроте оказываться полуголым девицам, прикрытым чужим плащом!

– Ого, да у нас тут гостья,– с насмешкой сказал тот, кого назвали Торфердом-Корягой.

Я нервно сглотнула при виде этого громилы. В жизни не встречала таких великанов! Да он выше меня в два раза, а я всегда считалась высокой. Это был рослый, грубоватый на вид мужчина, с тяжелым топором за спиной. У него единственного виски оказались не сбриты, напротив, ильх радовал густой черной растительностью, больше похожей на шерсть, чем на человеческие волосы. По правде, Торферд сильно смахивал на говорящего медведя. Лишь глаза – карие и веселые – сглаживали пугающее впечатление. И прямо посреди лба ильха темнел неаккуратно выжженный рисунок – то ли рыбка, то ли птичка, то ли не пойми что.

На всякий случай я отодвинулась подальше.

– С хёггкара утащил или из долины? Личика не рассмотреть, ну-ка, покажи свои глазки, дева!

Я резко подняла подбородок от меховой опушки, хмуро глянула на веселящихся мужчин.

– Личико у девы пригожее, без шрамов, – одобрительно цокнул языком человек-медведь.

Я отодвинулась еще дальше.

– А остальное такое же ладное? То, что под плащом?

Мужики засмеялись. И даже проклятый морской змей ухмыльнулся!

– А остальное я и сам пока не рассмотрел, – весело сообщил он. – Эта дева сама меня позвала, из воды. Просила спасти ее. Я и спас. – Ильх все с той же улыбкой повернулся ко мне. – Поблагодаришь позже, лильган. Пока ты моя гостья, поешь и согрейся. А поплаваем с тобой позже… Завтра.

– Эх, я бы с ней тоже поплавал…

– Иди со своей Вихле плавать!

Светловолосый протянул руку, желая поправить край моего плаща. Я отшатнулась.

– Не трогай меня! Я же сказала – не буду я с тобой плавать! Совсем! – возмутилась я, не выдержав. От веселых глаз ильхов кружилась голова. Это они что же, стоят сейчас и обсуждают, когда я буду… мм… благодарить этого светловолосого дикаря? Обсуждают и посмеиваются? Да что за варварство такое!

Ильхи разом замолчали. Теперь они смотрели как-то странно. Что было в их глазах? Возмущение? Непонимание?

– Нет? – спокойно спросил мой спаситель. И все же в глубине его глаз было что-то такое… от чего хотелось сделать шаг назад. А еще лучше – сбежать на другой фьорд!

– Что ж… право твое. Не хочешь со мной плавать – уж заставлять не буду, – усмехнулся он, кто-то из варваров хмыкнул. – Но тогда как ты отдашь мне долг, лильган? За спасенную жизнь?

Варвары замолчали, притихли. Я осмотрелась растерянно.

– Руки у девы белые. Без следов тяжелой работы. И без мозолей, – задумчиво протянул худой и полностью седой ильх.

Или не седой? Но тогда почему его волосы белые, словно снег? В длинных заплетенных косицах болтались многочисленные стеклянные бусины, кольца и разноцветные камушки.

А когда ильх обернулся, я едва не вскрикнула. Лицо варвара оказалось неожиданно молодым, а глаза… Один – почти прозрачный, с толикой голубого цвета на светлой радужке. А второй…Вместо второго в глазницу был вставлен желтый янтарь. Выглядело это пугающе. Бледную щеку блондина тоже пересекал резкий черный знак. И в отличие от большинства, одет этот ильх был почти роскошно, в меха и шелк. По горловине ярко-синей рубахи вился алый узор – крылатые змеи… хёгги. Такие же были выбиты на двух серебряных бляшках, держащих концы рысьей шкуры, накинутой на плечи варвара. У рыси сохранились лапы, хвост и даже голова, и сейчас шкура хищно скалилась желтыми клыками и поглядывала на меня зелеными камушками-глазами. Как мне казалось – с неприязнью.

Как раз этого ильха называли Эйтри.

– Может, дева родовита? – с усмешкой продолжил он. Край красивого мужского рта перечеркивал рубец, отчего левый угол резко опускался вниз. – Только вот я вижу край ее сорочки – домотканой и серой, как у простых прислужниц или невольниц. Ни шелковой полоски по краю, ни узора, пусть и самого простого. Волосы девы без лент и заколок, и украшений никаких. Разве родовитую деву кто-то выпустит из дома без колец, цепей, драгоценного пояса или браслетов? А у этой ни одного золотого колечка. Ни единого! Да даже серебряных нету!