Читать книгу - "Объект «Зеро» - Сергей Волков"

Название «прыгуны» прочно закрепилось за обнаруженными группой Лапина животными. Похожие на исполинских, величиной с корову, зайцев, покрытые жесткой бурой шерстью, прыгуны не умели ни быстро бегать, ни далеко прыгать. Вообще их прыжки напоминали какую-то симуляцию: подобравшись и прижав брюхо к земле, звери отталкивались широкими задними лапами и плавно переплюхивали себя на полтора-два метра вперед. «Беременные зайцы» – Прохор Лапин дал зверям очень точную характеристику.

В том районе Медеи, где мы оказались, прыгуны, по всей видимости, работали главным звеном в местной пищевой цепочке. Они удобряли степь за Перевалом, на этих удобрениях росла сочная красноватая трава, прыгуны ели траву, кто-то, без сомнения, ел их, и далее все по кругу.

Да, совсем забыл – никому из «камикадзе», включая меня, прыгунье мясо не повредило, и Акка распорядилась готовиться к большой охоте. К сожалению, я из-за негнущегося колена принять в ней участие не мог, а потому сидел «вечным дежурным» при штабе.

От хрустального червя, проткнутого пальцем Лускуса, на утро следующего дня осталась лужица слизи, распространяющая вокруг себя запах протухшей селедки. Профессор Желтовский, который появился у загона с прыгунами только к обеду, с сожалением разглядывал эту лужицу и очень сожалел, что у него нет под рукой хотя бы простого оптического микроскопа.

Загонщики ушли утром, вооруженные всевозможными железяками для создания шума. Предполагалось, что они окружат большое стадо прыгунов и погонят его в сторону Перевала. Несколько человек из числа самых быстроногих будут идти впереди и время от времени пугать прыгунов с фронта, чтобы звери не особенно разгонялись.

Рахматулло, проникшийся к прыгунам не только гастрономической любовью, собрал почти двести человек, и они начали строить у реки большие загоны.

– Какой зверь, а? – восклицал афганец. – Мяса много, ходит медленно. Не бежит, не ревет. Рогов нет. Чудо, а не зверь. Подарок Аллаха.

С Аккой мы почти не видимся. Она, стойко неся свалившееся на нее бремя, старается успеть всюду и, как ни странно, успевает. Мне порой кажется, что Акка превратилась в какой-то автомат по оценке ситуации и принятию решений. Все ее приказы коротки и точны. Выполнения их она добивается очень жестко, за что колонисты начали Акку откровенно побаиваться, хотя после странной смерти приговоренного к казни Фиста больше высшая мера ни к кому не применялась.

Быт колонии постепенно налаживается. Модуль дает нам огромное количество строительного материала, заготовок для орудий труда и прочего. Женщины приноровились варить в осветительных плафонах суп из сухпайка, младенцев купали в выломанных полусферах обзорных иллюминаторов, из стеллажных стоек и листов обшивки умельцы делали детские кроватки, а полосы нержавеющей стали, заточенные на местных серо-зеленых камнях, выполняли роль ножей, тесаков и использовались добровцами-лесорубами в качестве пил.

– Человек может приспособиться ко всему на свете! – назидательно усмехался Лускус, наблюдая, как какая-нибудь монголка размалывает брикеты пайка, приспособив в качестве ступки выпотрошенный шлем от скафандра, а вместо пестика сжимая в смуглой руке шарнир ногоступа ремонтного робота.

Разделка модуля идет по графику. Добровцы отдирают листы обшивки, расклинивая кронштейны и выкорчевывая из пазов поперечные стойки каркаса. Отдельно складируется теплоизоляционная ткань, в три слоя покрывавшая весь модуль. Повсюду валяются горы белой термоплитки, сбитой с корпуса. Сверкающими грудами лежат уцелевшие плафоны. Бухты кабелей, мотки проводов и скрученные ленты приборных шлейфов напоминают клубки гигантских разноцветных змей. Снятые двери и переборки сразу же идут на строительство навесов и хижин.

Лускус, руководивший всеми добрами, мечется внутри и снаружи модуля, орет, то и дело сам хватается за особенно крепко приваренный лист обшивки или особенно прочно сидящую в зажимах стойку.