Читать книгу - "Западня для ведьмы - Антон Орлов"

– Нет, не пошлю.

– И через восьмицу после этого тоже не пошлешь?

– Через восьмицу тоже не пошлю.

– А через полгода?

– Если сам вернешь ожерелье, я никогда не подошлю к тебе мстителей.

– Я как раз и собираюсь вернуть ожерелье туда, откуда вы с Мулмонгом его стащили. Кстати, где Чавдо, вы его еще не съели?

– Ты должен отдать «Морскую кровь» мне, потому что мне она нужнее, – прошипела вурвана, сверкнув запавшими глазами.

Движение за деревьями.

– Сама понимаешь, почтенная, у моего руководства на сей счет другое мнение.

– Даю тебе, маг, четверть часа на раздумья.

Полуденная тишина, только птицы на деревьях щебечут и слабо шелестит листва, да еще кто-то пробирается через запущенный сад, звякая колокольчиками и визгливо хихикая, словно с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Колокольчики звенели на закрытом паланкине, который несли двое ухмыляющихся амуши с торчащими, словно буйные сорняки, травяными патлами. Оба в роскошных одеждах, как будто спятивший оформитель нарядил огородные пугала в золотую парчу. Их сопровождало несколько стигов, среди зелени и цветов эти сахарно-белые скелеты выглядели едва ли не декоративными изысками. У одного вытянутая костяная морда была перемазана кровью: что-то урвал по дороге.

– Варийма? – с недоверчивым облегчением пробормотал Онсур.

– Я же обещала, что, когда мы доберемся до них, я верну твою жену живой. Варийма, ты меня слышишь?

– Да, госпожа Лорма, – донесся из паланкина, украшенного коричневыми кистями, тихий женский голос, почему-то совсем не счастливый.

– Можешь забрать ее, Онсур. Как договаривались.

Носильщики поставили паланкин на землю. Парень бросился к нему, распахнул дверцу – и сперва замер, потом отшатнулся. Отполз по траве в сторону с невнятным возгласом, перешедшим в подобие отчаянного звериного воя.

– Нет, нет, зачем! Я же вам помог, я же все выполнил…

– Я тоже сдержала свое слово, – древняя вурвана улыбнулась, показав полон рот острых клыков. – Твоя Варийма жива, и я ее тебе возвращаю.

– Не знаю, что они с ней сделали, но я так и думал, – процедил Зомар, его черные глаза ненавидяще сверкнули на худом небритом лице.

– Лучше бы вы меня убили, будьте вы прокляты! – выкрикнул Онсур.

– Иди же ко мне, я тебя убью. – Лорма, которая, возможно, только этого и дожидалась, оплела его тонкими руками, похожими на высохшие лианы, и впилась клыками в горло.

Кровь она втягивала жадно и шумно, с хлюпаньем, потом отбросила обмякшую жертву – и Орвехт увидел прелестную Сонанк Амуан, с которой имел удовольствие познакомиться в Сакханде. Впрочем, он не принадлежал к числу тех оригиналов, которые увлекаются вурванами.

Между тем разодетые в парчу амуши с заговорщическим хихиканьем выволокли из паланкина истерзанное, но все еще живое существо, у которого на руках не осталось ни одного пальца, и все лицо, да и не только лицо, покрывали запекшиеся кровавые раны. Варийма застонала. Видимо, до сих пор она хранила молчание и спокойно обменивалась репликами с мужем благодаря каким-то чарам, блокирующим боль.

– Что скажешь, маг? – спросила, улыбаясь с вызовом, красавица-вурвана.

– Так себе трюк, дешево и гнусно, – высказался Суно.

– Добейте меня, наконец… – прохрипела Варийма.

– Видишь, они сами об этом просят. Есть люди, которые годятся только в пищу, и таких большинство.

Амуши с ужимками подняли женщину, и Лорма вцепилась в нее, как перед тем в Онсура. А глумливые гримасы прислужников сменились гримасами агонии, когда их охватило пламя, посланное «Глазом саламандры». Стояли они рядом, амулетчику удалось поразить обоих одним импульсом.

Лорма прикрылась мощным магическим щитом и отступила, волоча за собой Варийму, словно ворох тряпья, потом отшвырнула ее, уже обескровленную, и слизнула с губ алую каплю.

– Это, маг, не дешево и не гнусно! Такие людишки, как ты, испокон веков все опошляют, видят грязь вместо величия… И кадаховы стены тебя не спасут, не надейся!

Пшоры метались по пещере с протестующим бормотанием – ни кричать, ни повышать голос эти твари не способны. Словно потревоженная моль в недрах полутемного платяного шкафа, целый сонм шелестящей моли. Похищенные люди по-прежнему апатично сидели на полу: не получая приказов, они на окружающую катавасию не реагировали.

Хеледика сунула в карман сослуживший службу клубок, подобрала почти дошитый кафтан и суконные штаны. Балбесы они с Дирвеном, господин Суно и господин Шеро отчитали бы их за такое недомыслие… Госпожа Кориц провела здесь три года, ее платье за это время превратилось в драное рубище, а новой одежды для нее не захватили, не считая спрятанного вместе с котомками теплого плаща. Хорошо хоть туфли сохранились – грязные, с потускневшими пряжками, но вроде бы целые, да им здесь и негде было износиться.

Хеледика взяла ее за руку.

– Сонтобия, идем со мной!

Женщина покорно встала, чары пшоров заставляли ее слушаться любых распоряжений. Пальцы у нее были шершавые, в болячках и трещинах.

Сжимая вялую прохладную ладонь, девушка потащила Сонтобию к выходу. Дирвен в это время лупил по пшорам импульсами своих амулетов, чередуя их – пока один накапливает заряд, другой работает. Трупов уже было больше двух десятков, остальных тварей охватила паника – они спотыкались о людей, пытались за кем-нибудь укрыться или забиться в нишу. В отличие от сойгрунов, гнупи или амуши, эти существа драться не умели, они оказались беззащитны перед разъяренным амулетчиком, который задался целью всех тут истребить.

– Ювгер, уходим! – окликнула ведьма, назвав его на всякий случай ненастоящим именем. – Ювгер! Забыл, зачем мы сюда пришли?! Хватай кого-нибудь – и бежим!

На второй раз он услышал. Сцапал за ворот ближайшего пшора и поволок за собой, крикнув:

– Веди ее вперед, я прикрываю!

Без пшора им не выйти наружу через зачарованный проем. Пленник что-то бормотал, умоляюще шевеля щупальцами – то ли предлагал какие-то сокровища, то ли просил пощады. Хеледика не сомневалась, что снаружи Дирвен его прикончит. Ну и пусть, эти упыри у нее сочувствия не вызывали.

Остальные наблюдали за ними издали. На попытки применить заклинания Дирвен отвечал импульсами, после которых беловатая масса в зевах коридоров начинала судорожно шевелиться и втягивалась в темноту, оставляя кого-нибудь лежать на полу.

Аргументы пшора стали более внятными.

– Мы просто пользуемся, – шептал невольный провожатый с грустной и убедительной интонацией. – Они сами становятся такими, из-за самих себя, из-за других людей, а мы берем то, что само идет в руки…

Возле выхода Хеледика велела Сонтобии сесть и переобуться, отметив, что ноги у нее отекшие, и туфли из-за этого тесноваты.