Читать книгу - "Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов"

– Не вижу, как эти две вещи могут быть связаны между собой.

Малдизец нахмурился.

– У нас… будет время. Не сейчас, сейчас мне предстоит переговорить со своим соратником, а потом он уйдет. Я уверен в этом. А когда он уйдет, мы будем говорить уже с вами. Долго. Не могу не признать, что вы… изрядно помучили меня там, в Черепе-На-Костях. – Зинкара приблизился вплотную. – Сейчас вы наверняка знаете, что ощущает пыточных дел мастер, оказавшись в руках своей жертвы. Мне было тяжело пережить то, что вы сделали. Это было больно. Очень больно. Ужасная мучительная агония продолжалась для меня вечность. Я сходил с ума от боли и от всего того, что вы мне внушали. Я хотел умереть. Кто-то должен ответить за это! И, можете поверить, не в традициях малдизцев оставаться в долгу. Но знаете, что меня злит даже больше, чем память о перенесенной боли? Я буквально закипаю от гнева потому, что вы до сих пор не можете меня вспомнить!

Дверные петли скрипнули снова.

– Зинкара, вы действительно поймали его. Поздравляю. – Голос ледяной, как воды Полярных океанов, фразы отрывистые.

– Он сам к нам пришел. Все-таки он сыщик, хотя его заторможенный разум так и не смог принести Мескии пользу в борьбе с нами.

Малдизец скрылся из моего поля зрения, а когда я попытался извернуться, чтобы посмотреть назад, огромная лапища Али схватила меня за сорочку и дернула, возвращая в прежнее положение.

– Я повторюсь: с вашим пленником ничего не должно случиться. Вы понимаете меня?

Говорит на универсале без какого-либо заметного акцента. Чисто. Даже обладая абсолютной памятью, я не могу вспомнить, где слышал этот голос, но, клянусь всем, что для меня свято, я его слышал! Когда-то очень, очень давно! Эти интонации, этот тембр! Я слышал этот голос. Быть может, десятки лет назад! Несомненно, это Темный, но кто же он?

– У меня нет языка, но уши на месте, друг мой.

– Это не ответ. Мирэж, должен ли я напоминать, какие будут последствия, если вы меня ослушаетесь?

Громкий усталый вздох.

– Угрозы. Вы всегда переходите на угрозы, будто не знаете других способов убеждения.

– Я не знаю более действенных способов.

– Что вы намерены делать с творящимся наверху? Мои люди на местах и уже начали исполнять ваши указания.

– Со своей стороны я тоже делаю все возможное, чтобы повернуть ситуацию в нашу пользу. Все, что можно было предпринять, уже предпринято, а теперь я должен удалиться к себе, чтобы собраться с силами перед выдвижением к дворцу.

– Там и встретимся, – заключил алхимик.

– И я еще раз вас пред…

– В этом нет никакой необходимости, – перебил собеседника Зинкара.

Несколько секунд молчания.

– Вы заварили кровавую кашу, тан л’Мориа. С одной стороны я крайне недоволен вашими отчаянными попытками ставить нам палки в колеса. С другой, я искренне восхищен тем, как хладнокровно вы выбираете методы, отбрасывая в сторону понятия о чести, порядочности и моральных принципах. Вы великий тэнкрис. Что вы чувствовали, убивая живых и думающих существ, словно свиней на скотобойне? Их предсмертные визги не будут преследовать вас всю жизнь?

Он не стал дожидаться ответа. Он не нуждается в ответе. Поэтому я изо всех сил рванулся, чтобы развернуться, и под оглушительный треск ткани своей сорочки увидел спину высокого мужчины в цилиндре и пальто с высоким воротником, которого сопровождала женщина в черном платье с большим чепцом. Я не увидел их лиц, но перед моими глазами встали удаляющиеся по коридорам «Розового бутона» спины неизвестных мне личностей в тот день и час, когда я примчался к Кименрии, чтобы найти в ее грешной обители своего полумертвого друга.

– Сука… проклятая сука!

Малдизец удивленно посмотрел на меня, и, судя по тому, как шевельнулись усы, я понял, что он улыбнулся.

– Да, это правда. Редкостная сука, как и все ваши женщины. Но об этом вы успеете подумать в последние секунды жизни, как и о многом другом.

– Мне казалось, что вам было ясно сказано…

– Это прелести равноправного партнерства. Он может яриться, сколько хочет, но я сам решаю… Вообще-то он может убить меня, как убил многих моих соратников, когда их цели начали расходиться с его. Я продержался дольше всех, потому что у меня была цель. Высшая цель. Добраться до твоего горла, Горлохват. Когда я с тобой закончу, чувство глубокого удовлетворения и долгожданного успокоения перевесит неудобство от необходимости прятаться всю жизнь. Я уверен в этом.

– Вот как?

Я мельком взглянул на небольшой столик, где на металлическом подносе поблескивал набор хирургических и не только хирургических инструментов.

– Скажи, алхимик, за что ты меня так ненавидишь? Помимо того, что моя страна изнасиловала твою, а потом долгое время грабила ее, обращаясь с твоим народом как с недолюдьми. За что ты ненавидишь лично меня?

– Ох… сам ты не вспомнишь. Для меня тот день был самым ужасным кошмаром за всю мою жизнь. Большим даже, чем твои пытки в тюрьме. Но для тебя я был одним из тысяч недолюдей, над которыми ты вел дознание в течение колониальной войны. Ты не запомнил меня.

Он стянул с рук перчатки и закатал рукава, показывая предплечья, испещренные длинными волнистыми шрамами, придающими коже схожесть с рисунком древесной коры. Увидев их и посмотрев в черные, полные ненависти глаза, я вспомнил все. В мельчайших подробностях.

Штурм обходился нам очень дорого. Ударную часть полка выпало вести мне. Усиленные огнеметами, алые мундиры рвались вперед по коридорам дрожащего дворца и сходились в штыковой схватке с хашшамирскими гвардейцами. Те вгрызались в землю, полные решимости завалить захватчиков трупами, лишь бы максимально затруднить каждый шаг нашего продвижения. На стратегически важных местах были установлены устаревшие, но оттого не менее смертоносные парометы системы «Циссер», и когда гвардейцы махараджи прижимали нас к полу, звучала команда «газы», и вперед летели наполненные боевым газом склянки, а солдаты натягивали на головы дыхательные маски. Проверенный Опустошителями более десяти раз, этот новый боевой снаряд показал себя крайне эффективным средством против пехоты противника.

Там, где пули были бесполезны, в ход шли огнеметы. Горящий пирритий слизывал плоть с костей за считаные секунды, открывая дорогу воинам его Императорского величества. Трехчасовой штурм завершился полной победой алых мундиров. Все представители высшей касты были убиты сразу же, без жалости и промедления, ибо являли слишком большую угрозу. Остальных, слуг, бессознательных солдат и, конечно, членов правящей династии, взяли в плен. Ненадолго.

К тому моменту, как я закончил распределение солдат по дворцу для установления полного контроля над территорией, а также организовал транспортировку раненых в захваченную нами больницу, единственную из семи столичных больниц, которая относительно уцелела, Ганцарос уже вел допросы в покоях, совсем недавно принадлежавших принцу.