Читать книгу - "Сотовая бесконечность - Сергей Вольнов"

Среди погибших, как и среди выживших победителей, ни Новикова, ни второго гренадёра найдено не было, хотя согласно приказу Александра Васильевича поиски велись тщательнейшим образом. Гораздо позже, на излёте жизни угодив в локосианский проект «Вечная Война», лучший русский полководец всех времён генералиссимус Суворов припомнит двух гренадёров. Только благодаря их старанию выжил он в судьбоносном, ключевом Очаковском сражении, итоговым результатом коего было присоединение к великой России края, впоследствии нареченного Новороссией, – Древней Киммерии, богатейшей страны, помнившей скифов и эллинов, частью пребывавшей под татарами и турками, частью – остававшейся вольной козацкой степью.

Победоносная виктория свершилась в день Чудотворца Николая, святого покровителя всех странствующих и путешествующих, а следовательно и воинов, что были выхвачены локосианами и отправились в небесный Вечный Поход. Одним из далеко идущих последствий сей победы было основание в устье Южного Буга града его имени, ставшего колыбелью Черноморского флота, южным «Санкт-Петербургом», оплотом восточных славян в Северном Причерноморье, впоследствии – одним из мировых центров кораблестроения, гражданского и в особенности военного.

…Совпадений не бывает. Случайность – крайнее звено цепи закономерностей.

И всё же, наводя исторические справки и глазами очаковского мальчика рассматривая Лёху с его боевым дядюшкой, она подивилась слаженной, будто согласованной параллельности движения обеих спарок. Словно ими руководили из одного штаба…

Тич вспомнила, что иноземные, перед тем как отправиться в перестроечный период накануне падения Советской империи, ключевой для истории восточных славян Земли, были в армии легендарного полководца, даже имя и «фамилия» которого за тысячи лет стали синонимами войны. Маршал когда-то уже общался с ним в штабе Объединённой земной армии на Локосе, но Алексу сообщить об этом почему-то не удосужился. Утаил факт знакомства в целях воспитательных, не иначе. Она поняла это, углядев, какой именно отрезок биографии легендарного царя избрал Сидоркин. Тот самый, который отмечается датой, что в энциклопедиях проставляется второй, после тире, в скобках рядом с именем исторического лица.

Леденящий душу свист стрел, лязг и гром оружия, ударяющегося о щиты, клинки и доспехи, крики ярости и боли, дикое ржание коней, трубный рёв боевых слонов…

Сухой жар земли Кемт и влажная духота Индии, бессонница, жажда и голод, утомительные переходы и жаркие битвы…

Всё это было, было. И было не с кем-нибудь, а с ним!

Лисимах Коринетид вступил в Македонскую армию восемнадцатилетним юношей. Ещё при покойном Филиппе.

В битве при Херонее Лисимах был простым всадником в коннице правого фланга, которой командовал восемнадцатилетний тогда Александр.

Битва при Гранике, когда сам царь едва не погиб, осада Галикарнаса, сражение при Иссе, штурм Тира и Газы, степи Бактрии и скалы Согдианы, Индийский поход…

Возвратясь в Вавилон, Лисимах уже командовал сотней гетайров.

И вот ныне тридцатитрехлётнего царя, железной рукой раздвинувшего пределы Ойкумены, не стало…

Александр всю жизнь гнался за славой. С детских лет и до самой смерти он желал первенствовать везде и во всём. В спортивных ли состязаниях, в «потешных» ли сражениях, на охоте и на войне – он всегда был первым. Вся его жизнь была вызовом. Вызовом окружающему миру и самому себе!

Образованный и жестокий, терпеливый и решительный, безудержный в желаниях и способный удержать в узде свою огромную империю.

В армии царя всегда любили. Он был поистине неутомим! После любых тягот и суровых испытаний он всегда был впереди. В любом деле. Подобно Ахиллу из гомеровских песен, был и по личному мужеству, и по безумной храбрости первым в рядах своего войска. Настоящий лидер и непобедимый полководец…

Хотя за последнее время в войске накопилось достаточно много недовольных. И всё больше из ветеранов. Македонян раздражало то, что он уравнивал в правах побеждённых и их победителей, стал принимать в ряды гетайров «варваров», носил персидские одежды. Даже женился, при живой жене Роксане, на двух персидских царевнах – младшей дочери Оха и старшей дочери Дария Третьего – во время «бракосочетания в Сузах».

Лисимах-то, в отличие от них, понимал великие замыслы царя. Александр стремился объединить завоёванные копьём народы, создать из них единый народ – эллино-персов. Для того и стремился приобщить «варваров» к эллинской культуре.

В смерти царя виновен был Антипатр. Едва ли не последний из оставшихся в живых соратников Филиппа, все десять лет походов просидевший наместником в Македонии, постепенно стал рассматривать Македонию и Элладу как свою вотчину, не подчинённую царю и сохраняющую традиции Филиппа. И не удивительно! Александр на родину возвращаться не собирался. Лишь время от времени требовал оттуда пополнения для армии.

После подавления бунта македонян в Описе и последовавшим за этим примирением, Александр решил отправить ветеранов на родину. А командовать над ними поставил Полисперхонта и Кратера, который должен был сменить Антипатра на его посту. Поэтому, получив повеление царя прибыть к нему в Вавилон, старый македонский ворон увидел в этом приказе покушение на свою власть.

На празднестве, устроенном в честь царя, Иоллай – царский виночерпий и сын Антипатра – поднёс Александру «кубок Геракла», отличавшийся внушительными размерами, куда предварительно всыпал яд, присланный отцом. И через десять дней покорителя Ойкумены не стало…

Бросив прощальный взгляд на покойного царя, Лисимах купил в первой же попавшейся лавке кувшин терпкого финикового вина, и побрёл куда глаза глядят, медленно набираясь «по-скифски».

Лишь боги знают, сколько он так бродил и в каком краю города находился, когда его слуха коснулся возглас на полузнакомом наречии.

– Да будет тебе! Заладил, великий царь, великий полководец… Homunculus unus е multis.[19]Всего лишь стечение обстоятельств.

– Пусть так, но всё же, – возразил второй голос, явно принадлежавший человеку постарше.

– Ну, а не было бы этого стечения обстоятельств? Пусть даже Филипп бы так рано не погиб! Что было бы тогда, а?

Лисимах с трудом сосредоточил свой стремящийся разбежаться в стороны взгляд на паре мужчин, проходившей мимо него.

На вид – ничего особенного. Старшему за сорок. Длинные, почти полностью седые волосы заплетены в толстую косу. Аккуратно подстриженные усы и борода. Спокойные серые глаза. Одет персидским купцом немалого достатка. Опирается при ходьбе на крепкую палку в пяток локтей длиною. Младший, лет, наверное, двадцати пяти, высокий, широкоплечий, приятное, открытое лицо и поразительно горящие серо-синие глаза. Этот был одет в эллинские одежды. Хитон из тончайшего льняного полотна, широкий, расшитый серебряными бляшками пояс воина с заткнутым за него небольшим кинжалом в ножнах, украшенным несколькими довольно крупными каменьями. Богатый гиматий с золотым узором едва скрывал наличие меча на левом боку.