Читать книгу - "Шардик - Ричард Адамс"

Под предрассветным небом тускло блестела серая гладь реки, казавшаяся недвижной с высоты, на которой летят перелетные гуси, направляясь на север. К югу от прохода Линшо простирался безмолвный лес, похожий сверху на гигантскую косматую шкуру на теле земли. Пока еще ничто не нарушало глубокого покоя, там царившего: ни птица не порхнет, ни ветерок не дунет, ни блик не мелькнет в листве. И крылья огромных бабочек были сложены.

Местами лесная шкура свалялась бурыми клочьями старых мертвых лиан, которые, перед тем как погибнуть, медленно проползли, извиваясь и цепляясь из последних сил, даже через самые верхние древесные ярусы; там и сям в шкуре зияли проплешины, являя взору грязную грубую кожу, покрытую рубцами скал, гнойниками болот, чешуйками низкорослого кустарника, которая питала собой — точно облепленная личинками полудохлая обезьяна — уродливую копошащуюся жизнь, обреченную на угасание. В одной из таких проплешин смутно виднелась бугристая короста, наросшая на старую глубокую рану: груды камней, полуразрушенные стены, булыжная насыпь вокруг пруда у подножия голой скалы, торчащей из земли, как кость. На коросте этой сейчас тоже происходило беспорядочное копошение: полуживые грязные существа — человеческие дети — выползали из струпьев, как жуки из источенного дерева, и бесцельно бродили туда-сюда, отвратительные в своей тупой, унылой апатии: всем своим видом они напрашивались на жестокое насилие, будто нарочно созданные жалкими и беспомощными, чтобы их было легче уничтожить. Скоро исполинское существо, на чьем теле они копошились и кормились, почувствует зуд, почешется и раздавит ничтожных букашек, оборвав их бессмысленную жизнь.

Труп Лаллока лежал ничком у дверного проема, откуда толстяк вывалился ночью с ножом Геншеда в спине. Ступни зацепились за порог, и полусогнутые колени вдавились в мягкую почву при падении тучного тела. Одна из вытянутых вперед рук впивалась в землю скрюченными пальцами, другая была чуть отведена в сторону и приподнята, словно для гребка, — так и окоченела. Голова вывернута вбок, рот оскален. Левая щека, отсеченная двумя ударами ножа, кровавым лоскутом висела под челюстью, обнажая стиснутые, раздробленные зубы. Вся одежда настолько пропиталась кровью, старой и новой, что первоначального цвета уже и не разглядеть.

Геншед стоял на коленях у пруда, ополаскивая руки и вычищая ножом грязь из-под ногтей. На земле за ним лежала открытая котомка: две или три кандальные цепи, вынутые из нее, он оставил, но все прочие предметы снаряжения отшвырнул в сторону, явно решив бросить здесь. Закрыв и закинув за плечи облегченный мешок, работорговец надел на лук тетиву, заткнул за пояс с полдюжины стрел, а потом подобрал все еще дымящую курильницу и подложил в нее мха и зеленых веточек.

Двигался он бесшумно и время от времени замирал на месте, беспокойно прислушиваясь в полумраке к звукам пробуждающегося леса. Когда наконец из подлеска за прудом донесся шорох шагов, Геншед проворно отступил в укрытие и стал ждать с луком наготове.

Из-за деревьев появился Горлан. Геншед опустил лук и подошел сзади к мальчику, замершему как вкопанный перед трупом. Горлан повернулся, вздрогнул и попятился, прижав ладонь ко рту.

— Ходил прогуляться ночью, да, Горлан? — почти шепотом спросил Геншед. — Видел солдат, а? Солдат видел, спрашиваю?

Мальчик, отупевший то ли от страха, то ли от голода, то ли от недосыпа — а может, от всего сразу, — попытался ответить, но не сумел произнести ни единого членораздельного слова. Спустя несколько мгновений он все же с усилием овладел собой и выдавил:

— Ну и что? Я же вернулся. Мне жить хочется, ясно?

— Так ты поэтому вернулся? — спросил Геншед, глядя на него со своего рода нерешительным любопытством.

— Еще бы не вернуться! — истерически выкрикнул Горлан. — Там в лесу… — Тяжело задыхаясь, он потыкал пальцем в сторону деревьев и выпалил: — Это не живая тварь! Она за вами пришла… по вашу душу послана… — Мальчик повалился на колени. — Кевенанта не я убил… Вы убили, вы!.. — Он осекся и бросил взгляд через плечо. — Это чудовище… этот зверь… если это зверь, а не сам дьявол… он больше скалы, говорю вам. Чертова земля дрожала под его шагами. Чуть не наткнулся на него в темноте. Улепетывал — только пятки сверкали!

— Так ты поэтому вернулся? — после паузы повторил Геншед.

Горлан кивнул. Затем медленно встал на ноги, оглянулся на труп и безучастно промолвил: