Читать книгу - "Чем черт не шутит - Алексей Калугин"

– Если сами эстонцы вне подозрения, могу предложить рабочую версию. – Анс, по всей видимости, уже успел ознакомиться со всеми распечатанными Лоей документами. И так же, как Лоя, был уверен, что разрабатывать самих Хуупов не имеет смысла. – В камеру, без ведома владельцев, было спрятано что-то, что нужно было нелегально провезти в Московию через адскую или райскую таможню.

Другой вариант – чтобы подыграть мне, Анс намеренно пытается запутать ситуацию.

Ну-ну, посмотрим.

– Что можно спрятать в любительскую видеокамеру так, чтобы она при этом не перестала работать?

– Информацию, – тут же ответила Лоя.

– То есть ты думаешь, что мемори-карту в их камере могли подменить?

Лоя усмехнулась.

– Зачем делать сложно то, что можно сделать просто? Необходимую информацию в сжатом виде могли загрузить на их же мемку.

Я вынул из чашки нож для бумаги, которым ни разу в жизни не пользовался по прямому назначению, стряхнул повисшую на кончике каплю и положил на стол. Попробовав чай, я удовлетворенно кивнул – теперь его можно было пить. И не просто пить, а пить с удовольствием.

– И это можно сделать так, чтобы хозяева не заметили?

Лоя взяла со стола инструкцию к видеокамере Хуупов и кинула мне под нос.

– Ознакомься с техническими характеристиками.

– Зачем? – Я сделал глоток чая. Как бы случайная пауза. – Ведь у меня есть ты.

– А в камере есть инфракрасный порт. И с его помощью можно проделывать всякие любопытные фокусы.

– Нет, – покачал головой Анс. – Все равно в этом нет логики. Зачем проделывать столь сложную многоходовку: сначала тайно грузить на чужую мемку секретную информацию, затем отслеживать перемещение Хуупов, чтобы в конце концов украсть у них эту камеру…

– Потом еще нужно было зарезать укравшего камеру Макака, – добавил я.

– Точно, – согласился Анс. – И чего ради нужно было все это, если можно просто положить мемку себе в карман. Ну или вставить ее в такую же камеру, чтобы изобразить туриста. На адской таможне не такой уж строгий контроль. Райские таможенники работают основательнее, но даже там никому не придет в голову просматривать все носители информации, которые везут с собой туристы.

– Хорошо, давайте пока оставим вопрос о том, какой интерес представляет собой камера Хуупов, – предложила Лоя. – Посмотрим на ситуацию с другой стороны. Кто может стоять за ее похищением?

– Кто угодно, – тут же дал самый точный из всех возможных ответ Гамигин.

– Только не НКГБ. Мне звонил полковник Малинин. Ему известно, что Хуупы были у нас в агентстве, но он понятия не имел, зачем они приходили.

– «Семья»?

– Ну, ты сказал! «Семья» сделала бы все намного аккуратнее, не прибегая к помощи какого-то там Макака. Хуупам просто подменили бы камеру на точно такую же. Скажем, в отеле, где они остановились. И даже серийные номера на новой камере были бы те же, что и на их собственной. Так, что и не отличишь!

Лоя была права. У «семьи» имелись высококлассные специалисты в самых различных областях. И работали они, если требовалось, очень элегантно.

– Так кто же остается? Святоши?

– А почему ты думаешь, что Служба специальных расследований Сатаны не имеет к этому никакого отношения?

– Я этого не говорил.

– Но подразумевал.

– Полчаса назад мне звонили бывший шеф из Службы специальных расследований Сатаны, – прервала наш спор Лоя. – Он интересовался, по какому вопросу обращались к нам супруги Хууп.

– Вот как! – Я бросил торжествующий взгляд на Анса. – И что ты ответила?

– Что я уже сдала все дела и более в агентстве не работаю.

– Молодец! Если что, ври в том же духе!

– Но я действительно ухожу. Как только мы закончим это расследование.

– Вот, когда закончим, тогда и поговорим.

– Здесь не о чем разговаривать!..

– Друзья мои! – прервал нашу перепалку бдительный Гамигин. – Давайте отложим спор и займемся более актуальными вопросами.

Отлично сказал! Я бы сам не смог сформулировать лучше!

– Мы слушаем тебя, Анс.

– Если представитель Службы специальных расследований Сатаны интересовался у Лои, по какому вопросу обращались к нам Хуупы, значит, он так же, как и Малинин, понятия не имеет о похищении камеры.

– Однако ж, выходит, что спецслужбы Ада так же, как и чекисты, следят за Хуупами. Почему? – задав этот вопрос, я посмотрел на Лою. – По твоим словам, эстонцы безукоризненно чисты.

– Есть одна зацепка.

– Какая?

– Их сын, Айну Хууп.

– А что с ним не так?

– Айну Хууп – признанный во всем мире авторитет в области стат-программирования. Кроме того, у него опубликован ряд работ по математической теории сложных неустойчивых систем. За разработку этой теории он получил несколько научных премий, среди которых…

– Постой, постой! – Я понял, что если не остановлю Лою сейчас, то окончательно запутаюсь. – Объясни для начала, что это за стат-программирование?

Лоя одарила меня очень добрым и всепрощающим взглядом патронажной медсестры, наблюдающей за тридцатилетним недорослем, для которого смысл жизни заключается в том, чтобы по схеме научиться собирать кубик Рубика.

– Помнится, ты рассказывал, что пару лет назад тебе приходилось иметь дело с дэд-программистами.

– Это полусумасшедшие ребята, вживляющие себе в мозги всякие устройства, чтобы использовать собственную голову, как игровую приставку.

– Стат-программирование – это примерно то же самое, но наоборот.

Чтобы прийти в себя, я глотнул чая.

– Красиво сказала, но я все равно ничего не понял.

– Стат-программисты пытаются научить компьютер воспринимать окружающий мир так, как это делает биологический мозг. Не нужно путать это с созданием искусственного интеллекта. В стат-программировании речь идет не о мышлении, а только о восприятии. То есть стат-программа, используя периферийные устройства, должна заставить компьютер воспринимать любой предмет во всей полноте его проявлений. Понимаешь, можно просто сказать, что у тебя на столе лежит нож для резки бумаги, – Лоя взяла костяной нож, которым я недавно чай мешал. – Но когда я вижу этот нож, я, даже не думая о том, примерно оцениваю его вес и фактуру материала; могу предположить, из кости какого животного он сделан и сколько лет этому предмету; могу представить, удобно ли держать его в руке и как его можно использовать; к примеру, далеко ли он полетит, если его кинуть; обладает ли этот предмет запахом или какими-то иными особыми свойствами. Кроме того, при одном лишь упоминании об этом предмете у меня возникает набор самых разных ассоциаций. – Лоя приставила острие ножа к указательному пальцу левой руки, а другим указательным пальцем прижала его рукоятку. И взгляд ее сделался острым, как лезвие бритвы. – Например, я могу представить, как ты перемешиваешь им чай.