Читать книгу - "Пять ночей. Вампирские рассказки - Николаос"

Я догнал ее — почти догнал — через улицу, и с трудом — она неслась, будто на хвосте у нее сидели все черти ада. Бегала Мирей быстрее, и мне удалось настигнуть ее по чистой случайности. Эта случайность была фургоном «Фед-Экс», я услышал только визг тормозов и увидел, как машина неуклюже заваливается набок и въезжает в витрину близлежащего кондитерского магазина.

Когда я растолкал толпу и бухнулся на колени рядом с Мирей, она смотрела на меня перепуганными круглыми глазами с мокрого от крови лица. Легкие судорожно втягивали воздух с отчетливым звуком, и по-моему, были пробиты сломанными ребрами.

— Мак… бет… — с оттенком свиста сказала она.

— Да, это я, Уильям. — Я боялся даже к ней прикоснуться, хотя все мы прошли соответствующую подготовку на такой случай. Будто стоит пошевелить ее, и она тут же умрет. — Кто-нибудь вызвал «скорую»?!

Внезапно Мирей схватила меня за руку, крепко, пугающе крепко. Казалось, она вполне способна ее сломать.

— Оставьте, — прошептала она, и изо рта потекла новая порция крови. — Не надо. Пожалуйста… не говори Джей…

— Не говорить Джейсону? О чем? — переспросил я, но отвечать уже было некому.

Удивительно, но я столько раз видел Мирей по уши в крови, что зрелище не произвело на меня должного впечатления. Отличие было только в том, что кровь была преимущественно чужой, хотя такой же красной и так же предвещала смерть. Я почти не знал Мирей Лэнгтон, как по существу, мало знал и Халли Демарко — девушку, с которой встречался вот уже пять месяцев, и которая почти ко мне переехала. Просто так было удобно: мы с Джейсоном, лучшие друзья, всегда красивые и благополучные, — встречаемся с подругами и коллегами, не выходя за пределы нашего мирка — нашего агентства. И Халли, и Мирей, и Кэтрин — идеальные девушки для супергероев, которыми Джейсон нас задумывал. Да, с Лучших 7 можно писать комиксы, но это вряд ли делало нас одной семьей, и только мне со стороны это было заметно.

В общем, когда приехала «скорая», я уже сидел на лавочке в сквере и рассматривал содержимое сумочки, которая уже никогда не понадобится хозяйке. Там были наличные, неоплаченные счета за коммунальные услуги и продление аренды на десять лет, оформленное на имя Эми Дж. Ван Стейн. Подписи ее и владельцев дома уже значились, оставалось только подмахнуть у нотариуса.

Эми. Эми Джи.

Эти инициалы вызвали во мне определенные эмоции и вполне могли быть знамением. Мама умерла так давно, что все связанные с этим фактом воспоминания были давно сложены где-то на чердаке сознания в пыльных коробках, перевязанных погребальными лентами. И после нечеловеческих усилий спрятать их там, превративших меня в кусок льда по прозвищу «Уильям-никогда-не плачет», лезть туда теперь из-за одного имени просто нелогично. И я не стал. Вместо этого я пошел и закрыл все счета, а потом нашел адрес нотариуса, указанного на документах об аренде, и подписал их. Он мне нисколько не удивился, поскольку, как выяснилось, и двадцать лет назад с документами приходил неизвестно кто. Из этого я сделал определенные выводы, заставившие меня сначала попытаться зайти по предлогом вернуть документы — безуспешно, никто мне не открыл, а потом просидеть в кафе напротив до вечера. И ожидания мои вознаградились только с наступлением темноты — все по плану. Я не знал, что делала там Шестая из Семи, но очень хотел узнать.

А потом до меня дошло, что я и не подумал рассказать обо всем Джейсону. Никому. И не потому, что Мирей просила об этом перед смертью — мне это просто в голову не пришло.

* * *

СЭМ РИСУЕТ СМЕРТЬ

На краю обрыва, за которым вечность,

Ты стоишь один во власти странных грез.

Я решил осуществить свою безумную задумку, как только их увидел. Мельком, в темноте, в тумане, но они подтверждали все мои предыдущие исследования. Те самые, благодаря которым моя работа в качестве Одного из Семи так затянулась.

…На второй же день моего прихода в агентство после удачной вылазки Липучка Сэм, Седьмой из Семи, штатный фотограф Лучших, улыбаясь, будто уже получил международный приз, высыпал мне на стол стопку фотографий. Пока что это было моей работой — упорядочить и привести в архивный вид.

— Это просто супер, Уильям, — сообщил он, все еще с тем же выражением безмерного счастья на веснушчатой физиономии, делавшей его похожим на старшеклассника средней школы. — Если хочешь, я принесу тебе весь архив за прошлый год, там есть еще лучше.

Я взял одну из фотографий, и руку просто свело. Это была женщина, лежащая, закинув голову, на полу — на бордово-черном бархатистом фоне пролитой крови. Ее было столько, что поначалу можно было даже не заметить. Но не это меня поразило, а лицо. Крупный план — Липучка Сэм тяготел к крупным планам. Никогда прежде мне не приходилось видеть такой красоты, хотя красота относительна, и потому слово это мало подходило для такого случая. Она была прекрасна в смерти — и во второй смерти; ничто не могло бросить на нее тень — ни густые мазки запекшейся крови на коже, ни растрепанные волосы, влипшие в пол. Я взял еще одно фото, потом еще одно. И понял, что Сэм — фотограф в сущности посредственный. Тот снимок, как и все прочие, не был просто удачным, он был обычным, а удачным его делало это лицо.

Только через время я осознал, что он все еще торчит рядом с моим столом.

— Ну как? — спросил Липучка Сэм требовательно, будто ребенок, порадовавший родителей своим первым рисунком.

— Это супер, — ответил я его же словами. У меня не хватало словарного запаса, чтобы выразить собственное впечатление.

— Так я тащу архив?! — расцвел он и, не дожидаясь ответа, вылетел за дверь.

Архив я просмотрел за несколько вечеров. Не все снимки прошли бы через цензуру в основном вследствие разрушительной работы дробовика, но там, где лицо не пострадало или где монстров удавалось запечатлеть до убийства — во сне — я видел одно — ослепляющее совершенство. В разном исполнении, ничем не похожие между собой, они были необъяснимо прекрасны. Вот именно — необъяснимо. Это противоречило всем моим элементарным представлениям о добре и зле, вбитым в голову еще в воскресной школе, но ничего не меняло. В этом мире, оказывается, чудовища имели лики ангелов, на которые трудно поднять руку.

Однако, когда Джейсон предложил мне отправиться на «объект» — он так это называл — «на объект» — я согласился. Вполне возможно, при свете дня и без посредства фотообъектива реальность окажется проще и понятнее.

Мы вошли в дом в установленное «Бизнес-ланчем» время. И тут же наткнулись на них. В комнате с заложенными окнами две белокурые вампирши спали на большой кровати в обнимку, под покровом длинных кудрявых волос. Было слишком темно, чтобы хорошо рассмотреть их — комнату освещала только открытая нами дверь.

— Сначала я, — шепотом сказал Сэм.

— Они не проснутся? — спросил я тоже шепотом. Джейсон усмехнулся.

— Это редкость. Обычно днем они спят как убитые.