Читать книгу - "Исландская карта - Александр Громов"

– Вы же по сыскному делу, – съязвил Розен, – вот и сыщите.

– И сыщу. Дайте время.

– Времени у нас как раз в обрез. Не оставить ли нам его здесь, раз он такой прыткий?

– Вам легко говорить, а у него мой саквояж… Стойте! Есть идея. Идите на катер, а я прогуляюсь к Шахматной горке.

– Пожалуй, я составлю вам компанию. Черт, ну и длинные же здесь аллеи!.. Почему вы думаете, что он там?

Лопухин только взглянул многозначительно – берег дыхание. Шахматной горки они достигли почти бегом. И вовремя: там вдруг закричали в несколько голосов. «Скорее! Что-то случилось», – почти не запыхавшимся голосом проговорил Лопухин, переходя с рыси в карьер.

Полковник не отставал.

А случилось вот что.

Уразумевши, что с его (или не его? ну, об этом потом помозгуем) барином беседует не кто иной, как сам царь, Нил в первую минуту, понятно, оробел. Знак, сделанный ему графом, он заметил и истолковал правильно – но ноги приросли к земле.

Сам царь!

Нил вспотел. Никакого приличного случаю благоговения он не ощутил, зато почувствовал ужас птички, пойманной котом, или воришки, бестолково бьющегося в крепких лапах городового. Последнее ощущение показалось более точным, благо, было не раз испытано Нилом на себе. Ну, попал!.. Парк, наверное, оцеплен стрелками, и в каждом дупле по соглядатаю. Тут сделаешь что не так – и пропадешь, как волдырь на воде, никто и не спросит, куда пропал шпынь ненадобный. Ой, мамочки…

Ничего страшного, однако, не приключилось. Грохотал Большой каскад, но Нил не знал, что это Большой каскад. Среди шума воды царь и барин спускались по вымощенной наклонной дорожке в парк, спокойно беседуя о чем-то, и столбняк Нила мало-помалу проходил.

С тяжелым саквояжем графа в руке Нил робко двинулся следом, но на ту же аллею ступить не дерзнул. Вертя головой и поминутно дивясь, он забрал вправо, не упуская из виду барина. Парк не тайга – тут буреломов нету и издалека видать.

Чутье подсказывало держаться поближе к барину. Но любопытство то и дело лезло со своим мнением. А там что? А вон там?

Довольно скоро Нил набрел на бригаду мастеровых. По-видимому, они чинили не то фонтан, не то каскад… сам черт не разберет эти барские забавы, как тут у них что называется… В общем, красиво расчерченная на квадраты наклонная стенка, по которой, как догадался Нил, полагалось катиться воде, была осушена и частично разворочена. Сбоку от специально продолбленной ниши из толстой трубы выпрыгивал целый водопад отведенной в сторону воды, низвергаясь в преогромную каменную лохань.

Зачарованный Нил разинул рот и потерял чувство времени. Нечего и говорить, что он потерял из виду также барина и – позор и стыд! – самого государя.

К высоченной деревянной треноге с подвижным блоком наверху был прицеплен обвязанный веревкой чудной механизм – не очень большой, но, как видно, тяжелый. Его-то, как понял Нил, и предполагалось поднять в нишу.

Зачем? Наверное, чтобы фонтан лучше фонтанил. Насос, наверное…

И совсем удивительным показалось Нилу то, что за десятника у фонтанных дел мастеров был невысокий ладный парень годов двадцати. Его фартук, какой бывает у каменщиков, был заляпан, шапка съехала на ухо. Он покрикивал, и работники, в числе которых были два седобородых, слушались его беспрекословно.

– Разом взяли! Макарыч, готовься принять! Тяни! Р-раз! Ну еще раз… дррружно! Ты чего стоишь? – Это Нилу. – Помогай!

Чуть-чуть помявшись в нерешительности, Нил поставил саквояж на каменный парапет водоема, для порядка поплевал на ладони и ухватился за хвостик толстой веревки позади рабочих. Потянул вместе со всеми. Был ли толк от его помощи, нет ли – не понял. Если и был, то немного.

– Наверх лезь, дурачина! Подсобишь принять.

А, вот какой помощи ждал молодой десятник! На миг Нил устыдился своей бестолковости – и все же «дурачина» показалась незаслуженно обидной.

– Так бы сразу и говорил, – с вызовом обратился он к десятнику. И добавил как можно басовитее: – Ладно. Я сейчас.

Он проскакал по мосткам над водой и быстро вскарабкался по приставной лестнице. В нише уже стоял какой-то дядя с длинным железным крюком наперевес.

– Осади назад, – строго сказал он. – Да не туда! Вон куда! – толкнул он Нила в глубину ниши. – Счас я приму, а ты вот энтак придержи. А как майнать начнут, подложишь под турбину вон те чурбачки. Уяснил?

Нил не знал, что означают слова «майнать» и «турбина», но кивнул с видом полной понятливости. Авось разберемся. Не лыком шиты.

И Нил превосходно разобрался. Его ли беда, что усердия он проявил чересчур много, а ниша оказалась недостаточно глубока?

Совершив полуоборот вокруг непонятного агрегата, именуемого турбиной, и подложив последний чурбачок, Нил вдруг почувствовал, что его пятки повисли над пустотой.

Испугаться он не успел. Вот удивление – было. Как же это он так опростоволосился? В Сибири на кедры лазал, земли оттуда не видно, и ни разу не сорвался, – а тут?..

Нил замахал руками. Попробовал дотянуться до веревки, но не успел. А потом был полет, недолгий и совсем нестрашный, жесткий удар спиной о воду, и вдруг стало холодно и мокро.

Он вынырнул и обнаружил, что схвачен за шиворот. Нащупал дно – здесь было всего-то аршин глубины, – и все равно был вытащен на каменный парапет чьей-то сильной рукой.

– Ай, дядя! Отпусти!

Но мокрый по пояс молодой десятник отпускать Нила не пожелал. Наоборот, схватил за плечи еще крепче и пытливо заглянул в глаза:

– Как звать тебя, водоплавающий?

– Нил.

– Тогда ты не туда впал. Тебе в Средиземное море впадать надо.

Мастеровые обидно захохотали.

– Хватит вам, – властно остановил их десятник. – Ты кто есть? Откуда?

Нил лишь сопел, не зная, что отвечать.

– Ты вот что, паря, – басом сказал бородатый мастеровой, положив тяжкую ладонь Нилу на плечо. – Ты отвечай. Видишь, их императорское высочество интересуются, так ты уж не молчи. Ты чьих будешь?

Их высочество?! Нил разинул рот. Только что выбирал момент рвануться, выскользнуть из рук и задать деру – и вот на тебе! Высочество, да еще императорское. От такого удерешь, пожалуй…

И тут пришло спасение. Явился барин – как из-под земли выскочил. А с ним еще какой-то дядька в важном черном мундире и со страшным шрамом на лице. Мокрый Нил только таращил глаза и шевелил ушами, пока длилось объяснение.

Сказать по правде, длилось оно не слишком долго. Вымокшее по пояс императорское высочество рассмеялось, отпустило Нила и назвало его крестником, отчего вся компания снова расхохоталась. Тем и кончилось неприятное приключение, а граф, почтительно откланявшись десятнику, велел Нилу взять саквояж и идти следом за ним и дядькой в черном мундире.