Читать книгу - "Охотники за диковинками - Наталья Бульба"

Татьяна

Вопреки нашим опасениям, началось все не столь мрачно, как мы это себе представляли.

Проявив к нам любезность, граф прибрел в этом городе еще одного врага: хозяин гостиницы не выказал благосклонности, увидев присланную за нами карету.

Но нас это совершенно не касалось.

Парк, который еще утром выглядел так, как должен был выглядеть ухоженный парк в то время, когда зима уже ушла, хлопнув дверью, а лето продолжало маячить кажущейся несбыточной мечтой, сейчас сиял разноцветными огнями и радовал множеством выставленных вдоль дорожек вазонов с цветами. В увитых гирляндами, словно плющом, беседках были расставлены столы и стулья для тех, кто предпочитал свежий ночной воздух и уединение, музыке, танцам и наполненным тайным смыслом великосветским беседам.

Ярко освещенные большие витражные окна второго этажа, где и располагался бальный зал, в котором градоначальник принимал своих гостей, манили к себе, обещая волшебную сказку, в которой обязательно предполагался счастливый конец.

И мне очень хотелось в это верить. Несмотря на то, что предчувствие говорило совершенно об ином.

Пока шли представления, поздравления и раздача комплиментов, я, стояла рядом с Алексеем, скромно потупив взор и рдея под откровенно раздевающими меня взглядами, которых оказалось значительно больше, чем я на это надеялась. И пыталась разгадать, каким именно образом Ингвару удастся выполнить прозвучавшую приказом просьбу проникнуть внутрь ограды ратуши.

Впрочем, младший сын повелителя демонов вряд ли не отличался множеством нужных навыков и способностей. Пусть он и был четвертым отпрыском в том хвостатом семействе, но даже значься он десятым, его воспитывали бы точно так же, как и наследника. А то, что вместо обращения принц, к его титулу добавляли 'ар'… мало что значило. Демоны не придавали значение полученному с рождения, упирая на то, что было достигнуто. А о воинских успехах ар-принца Ингвара ходило множество легенд.

К тому же, с их склонностью ввязываться в разные переделки, у последнего из сыновей, всегда оставался солидный шанс стать единственным.

Так что мне без труда удалось связать замысловатый вензель, который я разглядела на персте моего телохранителя и те истории о самых привлекательных мужчинах Торсаны, которые шепотом пересказывались воспитанницами пансионата для благородных невест, обрастая с каждым таким рассказом все более невероятными подробностями.

Пока не начались танцы, Алексу еще удавалось находиться рядом со мной, доводя своей невозмутимостью и неприступностью желающих со мной познакомиться до нервного тика. Первым из них он еще как-то пытался объяснить причины, по которым им в этом отказывал. То придираясь к излишне обтягивающему камзолу, который мог смутить мою невинность, то к сильно пахнущим духам, от которых у меня могла разболеться голова. Но чем хуже у него становилось с воображением, тем более хищным выглядело его лицо.

Впрочем, наиболее стойких это не пугало. И только внимание графа, словно личным тавро пометившим меня полным намеков поцелуем, который даже сквозь шелк перчатки обжег мою ладонь, немедленно прекратило охоту. В которой я исполняла роль главного приза.

Стоило признать, что этим он заслужил благосклонность многих дам. И обрел статус вечного врага у меня одной.

— Вот-вот начнется фейерверк. Вы ведь позволите мне сопроводить Вас на балкон? Мне известен один, где Вам никто не помешает в полной мере насладиться этим зрелищем.

Это был уже далеко не первый танец, во время которого он пользовался официально предоставленной ему возможностью прижимать меня к себе. И если бы не его реплики, которыми он пытался уговорить меня отправиться вслед за ним туда, где мы могли бы остаться одни, я вполне могла получить удовольствие от этого. Партнером он был великолепным, а танцы я любила. Ничуть не меньше, чем забравшись звездной ночью на широкий подоконник открытого окна, вглядываться в мерцание рассыпавшейся по черному атласу алмазной пыли. Или наблюдать, как круглая луна, затянутая нежным шифоном сияния, медленно совершает свой ночной обход, посматривая на то, что творится внизу и рождая в сердце странную тоску и томление.

— Я буду рада этому, граф. — Его рука, будто невзначай, спустилась ниже, чем это было предписано правилами приличия. И я, изображая смятение, опустила ресницы. Успев заменить, как на его лице появляется удовлетворение. Только рано он радовался. — Если мой брат будет с нами. Мой отец потребовал его поклясться, что он не оставит меня наедине ни с кем из мужчин, кроме моего жениха.