Читать книгу - "Гнев Новороссии - Георгий Савицкий"

– Жгут, быстро! – военврач накинул эластичную резиновую ленту через плечо раненому, пропустив под мышку с противоположной от ранения стороны.

При таком способе наложения жгута его можно держать довольно длительное время. Гораздо важнее быстро эвакуировать раненого и позволить тому дотянуть до операционного стола. На всякий случай Новиков колет внутривенно противошоковый «коктейль».

– На носилки его и быстро в медпункт!

Константин Новиков позвал военфельдшера из второй машины.

– Дима, срочно эвакуируй этого бойца в наш госпиталь, у него ранение сонной артерии. Состояние тяжелое, но стабильное, противошоковое я уколол.

– Есть!

Старший лейтенант по рации вызывает госпиталь:

– «ЮГ», прием, это «Змей», как слышишь меня?

– Да, на связи.

– К вам едет тяжелораненый с поврежденной сонной артерией. Готовьте сосудистый инструментарий и шовный материал для вазопластики[14].

– Понял тебя, «Змей», как там у вас, прием?

– Хреново, много тяжелых. Конец связи.

Старший лейтенант Новиков вернулся в медицинский пункт и продолжал оказывать помощь все прибывающему потоку раненых. Оба медицинских «Тигра» еле успевали мотаться туда-сюда, отвозя новые партии пострадавших в военно-полевой госпиталь.

Спустя некоторое время два бойца привели самого Чапая с окровавленной головой.

– Что за хрень?!

– Взрывом отбило кусок бетона, и мне прямо по черепушке, – пояснил бравый командир. Слава богу, он был в сознании.

– А каска на кой черт?..

– Так она еще раньше с головы слетела…

– Ладно, хоть живой… – старший лейтенант Новиков натянул свежие перчатки взамен окровавленных. – Боец, подвинь рефлектор, будем сейчас командирскую черепушку осматривать.

Рана бравого командира оказалась неопасной: рассечены мягкие ткани, а что крови много, так это нестрашно. Константин Новиков обработал рану антисептиком, наложил несколько швов и поставил дренаж. После наложил стерильную повязку.

– Ну, все, теперь точно – вылитый Чапай! – усмехнулся молодой военврач. – Что там слышно, товарищ капитан?

– Вроде пока тихо, эти сволочи отошли. Мы им танк подбили и бронетранспортер. Еще один БТР заглох, так они его бросили.

– Понятно. Вам бы полежать, товарищ капитан…

– А командовать ты за меня будешь?

– Нет, я ж не Фурманов[15], – пошутил военврач.

На улице снова загрохотало, судя по звукам, стрелял пулемет и несколько автоматов.

– «Правосеки» обходят с левого фланга!

– Черт, там же самые большие потери! – Чапай подхватил автомат. – Бойцы, за мной!

– Стрелкам-санитарам – охранять медпункт! – отдал приказ старлей Новиков. – Я – на позицию…

Перекинув через плечо сумку с фельдшерской укладкой, офицер медицинской службы поспешил вслед за остальными бойцами. Костя понимал, что в случае стремительной атаки раненых попросту не успеют эвакуировать, а значит, нужно будет оказывать квалифицированную медпомощь на месте. Бежали, пригибаясь, на звук автоматных очередей. Над головой свистнули пули, выбили каменную крошку из стены дома, со звоном разлетелось чудом уцелевшее до того оконное стекло.

– Ложись!

Залегли, выставив стволы. Вроде тихо…

– Вперед! Перебежками – за мной!

Константин Новиков бежал в пульсирующей смертоносными сполохами темноте и боялся только одного – подвернуть ногу. Вот и баррикады. Действительно, бойцов тут было совсем немного. Рядом с пулеметом «максим» в луже крови лежал боец. Еще несколько тел изломанными страшными куклами покоилось поодаль.

– Не стрелять, свои! – на всякий случай скомандовал капитан.

Перешагнув через мертвых, живые заняли оборону. Новиков поднял автомат с «подствольником», отер рукавом липкую кровь со ствольной коробки, отщелкнул полупустой рожок. Кто-то из бойцов сунул ему перемотанную изолентой «спарку» магазинов. Военврач зарядил оружие и тут же открыл огонь. Подсвеченные неясным светом пламени черные фигуры казались чертями из преисподней. Автомат в руках трещал короткими очередями, выпуская на волю свинцовую смерть. Как ни странно, но страха не было – только сосредоточенность на черных силуэтах на кончике мушки.

Где-то за спиной отрывисто и быстро била снайперская винтовка Драгунова. Уж ее-то «голос» ни с чем не спутаешь!..

Костя упер «калашников» покрепче в плечо и, на миг высунувшись из-за баррикад, выстрелил из подствольного гранатомета. Отдача ударила довольно ощутимо. Реактивная граната с глухим хлопком улетела по направлению к атаковавшим. Грохот взрыва и приглушенные крики раненых подтвердили попадание.

– Эй, медицина, не высовывайся!

Старший лейтенант Новиков перекинул «спарку» магазинов и оглянулся. Советский офицер с перебинтованной головой, склонившись к пулемету-ветерану, лупил длинными очередями. Вспышки дульного пламени озаряют усатое лицо, глаза щурятся, глядя в прорезь высокой прицельной планки. «Максим» грохочет, выкашивая свинцом «правосеков». «Ну, точно – вылитый Чапай из кинофильма!» – подумал Костя, передергивая затвор автомата.

Невольно вспомнилась песня из старого кинофильма «Офицеры»:

«От героев былых времен

не осталось порой имен.

Те, кто принял трудный бой,

стали просто землей и травой.

Только грозная доблесть их

поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь нам завещан и одним.

Мы в груди храним!..»

Эта память в груди капитана запаса Советской армии и в сердце гораздо более молодого старшего лейтенанта медслужбы Российской армии и в сердцах защитников Славянска заставляла стоять насмерть на огненных баррикадах «донбасского Сталинграда»!