Читать книгу - "Возвращение к истокам - Сергей Деркач"

– Волки вольны перемещаться из кармана в обычный мир, – продолжал объяснять хозяин, не забывая следить за мясом. – Думаешь, почему в окрестностях Винницы их популяция уменьшилась, но вот экологическое равновесие сохранилось? Волки выходят только на охоту. Они кормятся в лесах, заодно и мне гостинцы приносят. А я их лечу, если вдруг подранили там кого или приболел кто из них, защиту даю, если охотники слишком назойливы.

– Это как?

– Давай об этом позже, ладно? Вообще-то я здесь многих животных выходил. На острове создалась как бы нейтральная территория. Здесь никто никого не убивает, не ест. Волки, коль им надо, просто уходят в мир, там находят пропитание, а потом возвращаются.

– Но они же дикие животные! Ты приручил их, что ли?

– Да нет. Они живут здесь, потому что это их выбор. Тут нет клеток, я не кормлю их. Просто карман – их дом. Здесь – кусок дикой природы, не такой жестокой, как там, в мире, но и не домашний. Здесь так же холодно зимой и жарко летом, здесь льет дождь и падает снег, а лед сковывает озеро. Здесь временами тоже нужно уметь выживать.

– Но на помощь мне они пришли?

– Потому что я попросил.

– И они послушались?

– Конечно, ведь я…

Славимудра на полуслове прервал Радик. Он вышел из рощи, распевая во все горло. Лебеди, заслышав такое соло, на всякий случай отплыли подальше от берега.

– Ты знал, когда прийти, – констатировал с укором Славимудр.

– А как же! – весело подтвердил Радик. – Запах жареной зайчатины слышен даже в миру.

– Мог бы и раньше явиться.

– Зазноба не пускала, – вздохнул Радик. – Все жужжала и жужжала, глазки свои фасеточные строила, крылышками помахивала. Ты же знаешь ее!

– Ладно, балабол, хоть мясо с огня сними.

Радик снял один прут, довольно споро разобрался с мясом, разрезав его на куски и сложив на листья лопуха, потом взялся за второй, третий. Когда мясо горками было разложено перед каждым, Ратибор попросил хозяина:

– Ты бы приглушил свет?

– Зачем? – Славимудр сделал вид, что не понимает собеседника.

– Романтики хочется.

– Не юли. Пчелы попросили?

– Ага.

– И то правда, – согласился Славимудр. – День-то сегодня длиннее, чем обычно, был.

Алексей слушал их, силясь разобраться, в чем подвох. Кто из людей может разговаривать с пчелами, да и на каком языке? Что за непонятная любовь между человеком и пчелиной маткой? И потом, волки мясо приносят, кормят человека, лебеди танцы танцуют. Кто сошел с ума, он, Алексей, или эти двое? Или это просто сон? Стоит захотеть – и он закончится?

– Пока не задавайся лишними вопросами, – сказал, приподнимаясь, Славимудр. – Начнешь учиться, все сам поймешь. Только поверь, что происходящее вокруг не является ни сном, ни бредом. Все реальнее реального.

Он сделал несколько пассов руками, резко взмахнул ними и протянул ладони к небу. Свет начал постепенно меркнуть, словно в театре перед началом спектакля, пока сначала сумерки, а потом ночь не окутали все вокруг. Только языки костра освещали троих мужчин, сидящих перед ним.

– Какой небосвод желаете видеть? – интонациями заправского факира спросил Славимудр.

– Давай в режиме слайд, – предложил Радик, явно понимая, о чем идет речь.

– Слайд – так слайд.

Он махнул кистью, щелкнул пальцами, и из руки в небо рассыпался фейерверк звезд. Они заняли каждая свое место, образуя созвездия. Немного позже из-за горизонта величественно, словно примадонна, выплыла огромная желтая Луна. Как только она заняла свое место в центре небосвода, началось представление. Звезды изменяли свое местоположение, образовывая иные, не известные Алексею, созвездия, увеличивали или уменьшали яркость свечения. Славимудр объяснял, что сейчас они образовывают небосвод южного полушария, называл созвездия.

– Да ты ешь, – сказал он, наконец, заметив, что гость только то и делает, что смотрит вверх, задрав голову. – Самое интересное начнется позже, когда поедим.

Алексей едва смог заставить себя оторвать взгляд от необычного представления, по сравнению с которым лазерное шоу – детский лепет на лужайке. Парень взял в руки кусок горячего мяса, откусил и с удовольствием съел его. То ли он был таким голодным, то ли мясо приготовлено на славу, но Алексею показалось, что он уже давно не ел такой вкуснятины.

– Нравится? – спросил польщенный Славимудр. – Ешь, мяса много, так что не стесняйся.

– Может, на утро оставить немного? – спросил Алексей, принимаясь, тем не менее, за следующий кусок.

– Утром будет рыба, тебе тоже должна понравиться. Ешь, давай.

Алексей больше не заставлял себя упрашивать. Он ел, лежа на траве, смотрел в небо, совершенно не прислушиваясь, о чем говорили Радик и Славимудр. А те вели беседу неторопливо, чинно, словно давно не виделись, а тем для разговора накопилось много.

Тем временем небосвод снова изменился. Некоторые звезды погасли. Вместо них в зените вдруг ярко вспыхнула и разлетелась во все стороны мириадами мелких, похожих на пыль, частичек. Ударная волна света заполнила небосвод, который теперь был освещен не хуже, чем днем. Постепенно в центре образовалось фиолетовое пылевое облако, подсвечиваемое другими звездами, как прожекторами. Оно было похоже на живой цветок, распускающийся в глубинах космоса. Цветок жил, дышал, его лепестки трепетали под порывами звездных ветров и ураганов.

Тем временем картинка менялась неустанно. Цветок стал перерастать в две галактики, которые алмазными кругами кружились вокруг друг друга, постепенно сближаясь. Наконец, они слились воедино, и вновь созданная галактика росла не по часам, а по минутам, постепенно заполняя собой весь небосклон.

И снова картинка поменялась. Галактика превратилась в два огромных пылевых столба, между которыми плыла молодая, растущая галактика. Столбы подсвечивались множеством огромных солнц, словно прожекторами.

Так, созерцая картины из глубокого космоса, Алексей и уснул, лежа прямо у костра. Снились ему потрясающие миры, по которым он летел без космического корабля и даже без скафандра. А рядом с ним, рука об руку, летела красивая девушка. Алексей где-то уже видел ее, но не мог вспомнить, где и когда. Они подлетали к красивой звездной системе на краю пылевого облака, когда Алексея вдруг стало трясти, словно он попал в зону турбулентности. И почему-то знакомый мужской голос при этом говорил:

– Вставай, лежебока, уже день на дворе.