Читать книгу - "Ричард Длинные Руки - вице-принц - Гай Юлий Орловский"

Отец Дитрих появился еще к началу голосования, ему предстояло короновать на трон Готфрида или меня, но, когда выяснилось насчет Кейдана, он покинул зал, повторного помазания на престол никаким протоколом не предусмотрено, кроме как возведения короля в сан императора.

Я отыскал его в соборе, он строго и властно давал наставления молодым священникам, уже не столько архиепископ и папский нунций, как великий инквизитор.

Я преклонил колено, хотя мне и трудно вот так кланяться мужчинам, тем самым признавая их полное превосходство, но у отца Дитриха и возраст, и та мудрость, которая не раз помогала мне решать сложные проблемы.

Он перекрестил меня, я поцеловал ему руку, в его глазах любовь и тревога.

— Отец Дитрих!

Он покачал головой.

— Сердце мое скорбит, отпуская тебя так далеко да еще на войну, при виде которой церковь скорбит, а Дева Мария проливает слезы. И на душе неспокойно… Я отправлю с тобой своего духовника, отца Марка. Доверяю ему полностью, он умен и знает многое. Будь стоек в соблазнах, сын мой! В тебе бурлит горячая кровь, она может толкнуть на… поступки, о которых потом мы все жалеем, но исправить уже не можем.

— Отец Марк меня удержит, — пообещал я.

Отец Дитрих кивнул молчаливому слуге.

— Позовите отца Марка. Он сейчас молится в исповедальне.

Священник переступил через порог и степенно поклонился, обычный попик, как бы я сказал, но, когда он поднял голову, я увидел лицо человека крепкого и сильного, глаза серьезные, жестко-рыжие брови, сухой тип лица, когда только кожа, кости и необходимый набор мышц.

Думаю, под прячущей тело сутаной укрывается такое же сухое, костлявое, но с толстыми и прочными сухожилиями тело.

— Отец Марк, — сказал отец Дитрих. — Он и будет как вашим духовником, так и моим представителем в походе.

Я сказал приветливо:

— Добро пожаловать, святой отец.

Отец Марк молча поклонился, затем произнес сдержанно:

— Ваше высочество…

— Надеюсь, — сказал я, — вам не будет слишком уж противно среди именитых лордов, не забывающих о своей родословной и запамятовших, что все люди перед Господом равны.

Отец Дитрих обронил коротко:

— Отец Марк вообще-то граф, но это неважно. Сейчас он слуга Божий.

Я хотел было удивиться, чего графу делать в священниках, но во взгляде отца Марка почудилась ласковая насмешка, а я насмешки как-то не совсем обожаю, потому перекрестился и сказал смиренно:

— Лучшим епископом, а потом и кардиналом в одном из великих королевств… был Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье. Так что, думаю, отец Марк далеко не первый и уж точно не последний из знатных лордов, посвятивших себя церкви.

— Герцог? — перепросил отец Дитрих с удовольствием.

— Да, — подтвердил я. — У отца Марка хорошие ориентиры. Добро пожаловать, отец Марк, в реальный мир!.. Выступайте немедленно, я встречу вас в Савуази. Или уже в Варт Генце.

Он взглянул на меня остро.

— А в дороге вам мое сопровождение не понадобится?

Я ответить не успел, отец Дитрих произнес с ласковой насмешкой:

— Наш юный друг очень нетерпелив. И где ему удается сократить дорогу или ускорить бег лошади… В общем, сын мой, помни главное правило рыцаря: защищай тех, кто не может себя защитить сам.

Во дворец я возвращался, уже разрабатывая планы, как сразу же вызову сэра Вайтхолда и двину войска навстречу Мунтвигу, вздрогнул, когда двое придворных с коронами Фоссано на одежде вышли навстречу и поклонились так, что я увидел их затылки.

— Ваше высочество, — сказал один сладким голосом, — вы не могли бы на минутку зайти к Его Величеству Фердинанду Барбароссе?

— Могу, — ответил я настороженно, — а он не на пиру?

— Нет, Ваше Величество.

— Интересно, что это с ним, — пробормотал я.

Они почтительно провели меня к покоям Барбароссы, сами распахнули дверь, выказывая высшую степень уважения и даже уважительности.

В комнате кроме Барбароссы еще и Найтингейл, оба с кубками в руках в глубоких креслах за низким столиком, но по лицам не видно, что пьянствуют.

Что-то громадное в лесу сдохло, мелькнула мысль, я заулыбался и сказал с одобрением:

— Что значит, государственные мужи! Пока другие пируют, эти двое делят мир.