Читать книгу - "Запретная магия - Марина Эльденберт"

Да, всего-то.

— А если у меня не получится?

— Получится! — почти рычит его светлость. — Делайте!

— Хм… гм…

Я смотрю на льва, который смотрит на меня, и мне совершенно не хочется его отпускать. Ну милая же киса! К тому же защищает меня ото всяких… его озабоченностей. То, что он прикрыл пальто, вовсе не означает, что он избавился от своих гнусных намерений. Которые, впрочем, при других обстоятельствах могли бы оказаться не такими уж гнусными — внешностью его светлость природа не обделила. Широкие плечи, глаза как угли и волосы темные, зачесанные назад. Такие, густые…

А-а-а-а! О чем я вообще думаю?!

Лев издает громогласный рык и начинает наступать на эрцгерцога.

— Вы что подумали?! — рычит этот.

Так я тебе и сказала, что я подумала.

— Ничего. Просто у меня не получается справляться с вашей магией!

— Дышите глубоко, Алисия.

— Не называйте меня Алисия!

— А как мне вас называть?

— Эри Армсвилл. — Я стараюсь говорить так, как наша учительница в школе для девочек.

Это вообще самое несексуальное, что только можно представить. Не учительница, в смысле, а ее голос. Хотя и учительница тоже.

Лев останавливается, складывает крылья. Поворачивается ко мне.

Я глубоко вздыхаю и представляю себя в цветочном магазине. Вот я составляю букеты, напевая себе под нос, и думаю о том, как приду домой и буду писать пьесу. Вот ко мне приходит эрина Раллберг и говорит, что мы будем делать композиции для свадьбы дочки мэра, и я в восторге! Потому что это позволит мне поехать в Барельвицу и отвезти свою пьесу к антрепренерам. Мне спокойно и хорошо, и никакие львы мне не нужны…

— Пойдемте!

Приказ вырывает меня из моих мыслей, но когда я открываю глаза, льва рядом уже нет.

— Пожалуйста, — сообщаю я.

— Не за что, — отвечает он. — Дайте мне руку, эри Армсвилл.

— Обойдетесь.

— Дайте руку. Я не хочу, чтобы вы сыпали искрами, как неисправная схема.

— Мне холодно.

— Что?!

— Мне холодно. Мое пальто сгорело.

Его светлость снова что-то рычит, потом набрасывает мне на плечи свое.

— И пьеса. Понесите ее, пожалуйста. Я не хочу, чтобы она сгорела.

Судя по выражению его лица, стукнуть пьесой меня хочет уже он. Тем не менее возвращается за тем, что осталось от моего пальто, перекидывает через руку и подхватывает пьесу. Я подавляю желание скосить глаза вниз, чтобы убедиться, что садиться с ним в машину безопасно.

После чего все-таки позволяю ему взять себя под руку и в таком милом виде мы выходим в гудящий вокзал. Странно, дорогу, как сюда бежала, я почти не помню, зато сейчас отмечаю и высокие стены, и шум перрона за дверями с толстенными стеклами, и ожидающих пассажиров на скамейках.

— Как вас зовут? — спрашиваю я.

— Что? — Он вскидывает брови.

— Как вас зовут? Как мне к вам обращаться?

— Вы шутите? — Теперь он еще и моими словами говорит!

— Я же должна знать, с кем имею дело!

— То есть вы меня не знаете? — хмыкает он.

— Нет. Вчера мне сказали, что я совершила покушение на эрцгерцога Барельвийского, но на этом все.

Кажется, его светлость теряет дар речи. Который к нему возвращается уже на выходе из вокзала.

— Вы что, в самом деле меня не знаете?

Я пожимаю плечами:

— Я не интересуюсь политикой.

Он смотрит на меня с таким видом, как будто я сказала невероятную глупость:

— Газет вы тоже не читаете?

— Нет, с чего бы? Там иногда пишут страшную ерунду.

— Ерунду?

— Страшную.

Его светлость замолкает: видимо, на осознание того, что его магия в женщине, которая не интересуется политикой и не читает газет, ему нужно время. Мне же нужно время, чтобы принять то, что во мне есть. То есть… смогу я вообще это принять?! У детей магия просыпается в детстве, мягко и плавно, раскрывается крупицами силы. Постепенно, чтобы научиться работать со схемами и с потенциалом можно было спокойно. Тем не менее начиная с самого детства магически одаренных детей направляют в другие школы. Если родители способны оплатить обучение — отлично. Если не способны, тогда все сложнее. Ребенка тестируют, проверяют уровень магии и оценивают потенциал, после чего принимается решение — либо ему оплачивают обучение из казны, либо магию запечатывают.

Последнее, на мой взгляд, крайне жестоко, но, если возможности учиться нет, достаточно сложно управляться с магическим потенциалом. Особенно нестабильным он становится у подростков, поэтому без обучения — никак. Заканчивающие школу маги поступают в университеты или отправляются на военную службу, это что касается мужчин. Девушек же просто выдают замуж: считается, что для них достаточно школьного обучения. Вот, кстати, еще одна серьезная проблема нашего общества. Если магический дар проснулся у девочки, а ее родители не в состоянии оплатить для нее школу, ее просто сразу запечатывают.

— Витаете в облаках, эри Армсвилл? — жестко интересуется его светлость, открывая передо мной дверь мобильеза. — Пора избавляться от этой привычки. Вы же не хотите устроить самовозгорание на глазах у публики, потому что в очередной раз задумались про цветы?

Я с тоской смотрю на пьесу в его руках (жаль, что нельзя ею огреть этого сноба), а потом просто сажусь в машину. Почему из всех, от кого мне могла достаться магия, мне она досталась от него?!

Мобильез трогается, и мы быстро проплываем мимо здания вокзала, оставляя его позади. Здесь улица широкая, но и поток экипажей, мобильезов и городского транспорта тоже огромный. Стоит нам проехать совсем чуть-чуть, как машина встает за каретой, занявшей сразу треть улицы.

— Прежде чем мы приедем…

— А куда, кстати, мы едем?

Его светлость награждает меня тяжелым взглядом.

— Ко мне.

— К вам домой?!

— К сожалению.

— К чьему? — уточняю я.

— К нашему общему, я полагаю. И поскольку мы с вами вместе оказались в столь неловкой ситуации, мне придется как-то вас представить обществу и моей семье.

Я даже замираю после такого заявления.

— Будете моей арэнэ.

— А?

— Арэнэ, — повторяет эрцгерцог. — Надеюсь, что это такое, вам объяснять не надо?

Точно не надо, но насчет этого я предпочла бы оставаться в блаженном неведении. Потому что сейчас мне захотелось не только огреть его пьесой, но заодно и в самом деле попросить льва откусить ему что-нибудь. У меня даже пальцы закололо, ладони снова заискрились, а сзади раздался какой-то грохот, шум, после чего я услышала жалобное: