Читать книгу - "Слуга чародея - Галина Львовна Романова"

— Да-да, ваше высочество! Это, право, такая досадная мелочь, что я не счел ее достойной своего внимания. Но, если вам так угодно… Конечно-конечно, не извольте беспокоиться! Магу такого уровня, как я, для этого достаточно лишь взмахнуть рукой и произнести несколько слов…

Дверь распахнулась. Пятясь задом, хозяин сделал несколько шагов и наткнулся на меня, не успевшего убраться с дороги. Несколько слов, которые он произнес при нашей «теплой» встрече, могли разве что вогнать в краску юных девиц или заставить понимающе ухмыльнуться портового грузчика — но никоим образом не подходили для решения проблемы. К слову сказать, мое имя — вот единственное печатное слово, которое произнес хозяин.

Высказав все, что думает о моей скромной персоне, маг поддернул халат и направился вниз. Я остался сидеть — набегался за день, спасибо. Да и ноги пока еще были как ватные.

Но отдохнуть мне опять не дали.

— СЛИЗНЯ-А-АК!

Ну сколько можно? Придерживаясь руками за стену, сполз на первый этаж. Хозяин стоял у входной двери и, судя по лицу, мучительно раздумывал, каким способом ему меня отлюбить — до или после того, как придушит.

— Слизняк, — зашипел он на зависть нашему коту (кстати, а где он?), — как это понимать?

От пущенной в меня молнии пришлось уйти привычным способом — кувыркнувшись через голову. Тело еще не отошло от недавнего «показательного наказания», и я чувствительно приложился боком к камням.

Все! Хватит! Надоело! Слизняк — живой человек, а со мной обращаются хуже, чем с бессловесной скотиной! Нашего кота, например, хозяин ни за что не станет лупить огненными бичами — да и просто палкой, если на то пошло. Нет, он максимум за шкирку оттащит его от места преступления и позовет меня, на чью голову и обрушит «праведный гнев» — почему, мол, допустил такое и вовремя не проследил за зверем? Вот уйду — и все! Прямо сейчас, пока не понял, что натворил и как теперь выкручиваться… А, проживу как-нибудь! В конце концов, я…

Я со всего разгона влетел телом во что-то мягкое, липкое, влажное, как губка. Оно сочно чвакнуло и отбросило меня назад.

— Что за!.. — выдал от неожиданности.

— Вот и я ничего не понял! — промолвил господин, у ног которого моя тушка символично распласталась в позе морской звезды.

Входная дверь была распахнута настежь, зеленовато мерцал защитный контур от нежити, но дверной проем заполнила молочно-белая муть тумана. Того же самого тумана, который плотным кольцом окружал всю нашу башню.

— Слизняк? — Меня ногой принялись довольно энергично отковыривать от пола. — Это твоя работа?

— А… у-у-у-у… э-э… моя.

— И как ты это сделал?

Кто бы мне самому подсказал — как? Одно помню отлично — в каком я был состоянии.

— В нетрезвом…

— Что-о?

Прекратив пинать ногами, хозяин приподнял мою многострадальную тушку от пола за шиворот:

— Ты хочешь сказать, что ты… ты… был пьян? — взвизгнул господин.

— Угу…

— Месяц! — взвизгнул он еще громче. — Месяц на хлебе и воде! Нет, полгода! Год! Столетие! Даже я, великий Свет Акоста Травознай Четвертый, почетный сопредседатель Совета магов и бессменный со-ректор-консультант Академии волшебства, основатель Школы Огненного Кулака — и то не позволяю себе такого безобразия! А ты… ты… пошли!

— Куда? — испуганно вскрикнул я, потому что в ту же секунду хозяин сорвался с места и помчался куда-то, все еще волоча меня за собой.

— Там узнаешь.

— А может, не надо? Я больше не буду!

— Надо. Будешь! — сквозь зубы процедил хозяин.

Мы ввалились на кухню, где меня бросили на стул и полезли шуровать в моих шкафах, на полках и в ларях с провизией, сердито ворча себе под нос:

— Где-то здесь… Нет, я отлично помню, что вот тут… Куда же я ее?.. А, она… И тут нету? Тогда, может быть…

— Хозяин, — рискнул я подать голос после того, как тот рассыпал последовательно три мешка с крупами, перевернул банку с вареньем в ларь с мукой и уронил на пол стопку глиняных мисок, — может быть, я смогу помочь?

— Сидеть! — Круто развернувшись, маг задел локтем небольшой горшочек, который тут же рухнул на пол, обдав его облаком перцового порошка. — Помогальщ-щчхи!

От резкого чиха порошок вихрем взлетел в воздух и окутал хозяина. Замахав руками, как вообразившая себя птицей ветряная мельница, он расчихался, зажмурил глаза и попутно смахнул на пол все, до чего мог дотянуться. Мои приправы, сушеные травы и специи окутали его облаком почище того, которое стеной стояло снаружи башни. Стараясь как-то спастись, хозяин попятился и с воплем исчез в ларе с мукой.

— Мама, — только и сказал я, глядя на это безобразие. Когда перцово-травяно-мучная пыль осядет, кому-то придется вкалывать до полуночи, чтобы навести порядок.

— Нашел!

Из мучного облака вынырнуло грязно-белое нечто, двумя руками прижимавшее к себе оплетенную лозой бутыль. Я вскинул брови — до сих пор считалось, что слуга знает про свою кухню все, а оказывается, маг хранит тут свои заначки! Интересно, откуда у него… мм… самогон?

— Пей!

— Что? — От неожиданности я чуть не свалился со стула.

— Пей! — кувшин придвинулся мне под нос. — До дна!

Принюхался. М-да, судя по запаху, круче только фирменная наливка тролля, настоянная на жабьей икре и рыбьих какашках. Что он там растворил? Свои старые носки?

— За что, хозяин? Я больше не буду, честное слово…

— Будешь! Пей! Или мне придется наложить на тебя заклятие!

— А может, не надо? — сделал я последнюю попытку отвертеться от принудительной пьянки. Уж больно подозрительно пахла сия «заначка»! Держу пари — наливали в грязную посуду.

— Надо, милый, надо, — вздохнул хозяин.

Он встал в позу, поднял правую руку и растопырил пальцы, пытаясь сложить их в хитрую фигуру. Получилось… в общем, я раньше этого горе-чародея догадался, что может получиться, и залпом опрокинул в себя стакан. Не то чтобы испугался — просто отскребать от стены то, что от меня потом останется, оч-чень не хотелось.

— Вот это другое дело! Давай вторую!

Вторая пошла хуже. Закашлявшись, я уставился на своего Мучителя покрасневшими от слез глазами. Ну понял уже все, понял! Больше никогда и ни с кем не буду пить ничего крепче родниковой воды, да и ту начну разбавлять и закусывать! Но, может, не надо третью, а?.. Меня же сейчас стошнит! Маа-а…

— Пей!

Изверг! Ему бы палачом работать — из особо несговорчивых рецидивистов признания выбивать. Еще немного, и я сам начну каяться во всех своих преступлениях, даже тех, которые не совершал! Ой! Ик! А з-закусить?

— Та-ак!.. — Новый голос от двери заставил меня вздрогнуть и расплескать половину уже четвертого — или пятого? — стакана.