Читать книгу - "Игра Мелины Мерод - Александра Гром"

Больше всего времени у меня заняла работа над 'проектами'. Сонный мозг оказывался пробираться сквозь нагромождения терминов и особенности профессионального языка. Я сдалась на пятом письме.

В любом случае отнести коробку на место мы всегда успеем. Материала для работы я набрала на большую часть уже начавшегося дня. Если результатов не будет, тогда и засяду за оставшиеся письма, написанные коллегами профессора.

До того, как лечь спать, необходимо выяснить ещё два момента. Что приятно, для этого мне нет нужды идти куда-то или копаться в каких-нибудь книгах. Источник информации мирно спит в моей кровати и даже не нарушает тишину своим храпом.

Сокурсник вольготно устроился на постели, заняв большую часть довольно широкого ложа. Мозг тут же генерирует с десяток названий этому зрелищу. Все они представляют собой вариации на тему 'Дремлющая сила'. До чего завораживающая картина! Как тут откажешь себе в удовольствии полюбоваться на неё хоть немного?

Лёгкий звон старого часового механизма выводит меня из дремотного состояния. С осени никак не могу отнести часы в мастерскую, потому хронометр до сих пор подаёт сигнал, когда минутная стрелка указывает на единицу.

Подхожу к кровати и присаживаюсь на самый её краешек.

— Рен, — я тихонько глажу молодого человека по плечу. В ответ раздаётся лишь невнятное бурчание, однако мою ладонь он находит без труда и жёстко фиксирует. — Рен! — зову чуть громче.

Сокурсник резко распахивает глаза, а вот сонливость уступает место недоумению медленно:

— Мелина?!

Рен опять открывает рот. Наверное, собирается возмутиться факту несанкционированного проникновения в его спальню. Однако прежде чем предъявлять претензии, утруждает себя тем, чтобы осмотреться по сторонам.

— Который час?

— Тебе осталось спать ещё пятьдесят минут.

Кивнув, молодой человек освобождает мою руку и опускает веки. Неожиданная побудка не вызывает у него никаких негативных эмоций. Даже искорка интереса не вспыхивает в его сознании. Он настроен спокойно доспать оставшееся до подъёма время. Очень жаль, но мои намерения не стыкуются с его планами.

Я достаю из кармана блокнот и ручку.

— Рен, у меня к тебе просьба!

— Какая? — сокурсник даже не открывает глаза.

Что ж, отвечать он способен и так.

— Напомни мне, какие яды труднее всего обнаружить.

Молодой человек хмыкает.

— Можно подумать, ты их не знаешь.

— Хочу уточнить. — Я хмурюсь. К чему тянуть время? Будто он не знает: пока я не получу ответ, не отстану.

— Рафа, томаш, Аритская Пыль, сальва и Тихая Смерть, — Рен перечисляет названия, а я сверяюсь с собственным списком — не упустила ли какое.

Нет, все на месте, только Тихую Смерть я назвала 'Ласковой'. Допущенную неточность можно понять и простить: яд очень редкий, мало изученный и применяется не часто.

Голос Рена отвлекает меня от внесения правок:

— Теперь я могу поспать?

— Конечно, только сначала ответь на один вопрос. Почему полицейские не сделали ничего из того, что сделали сегодня мы?

— Потому что им хорошо сидится на своих местах, они равнодушны к чужим жизням, и критика руководства их не трогает.

Понятно, вместо вразумительного ответа мне предлагают сухую выжимку из моей собственной обвинительной речи.

— Но ты правильно заметил: в Управлении не все бездари и лентяи. Возможно, самые достойные представители дийонского сыска слишком заняты каким-то другим делом? Более важным.

— Хорошая попытка, Мелина! — насмешливо хвалит меня сокурсник. — Только ты права, я не болтлив и не стану раскрывать служебные тайны дядюшки.

— И не надо! — с удовлетворённой улыбкой на лице кладу на тумбочку блокнот и ручку. — Твои слова сами по себе прекрасный ответ. Я рада тому, что мои будущие коллеги оказались заняты чем-то более серьёзным, а не растерялись на пустом месте.

Сдавленный смешок — вот и вся реакция. Ну и пусть!

Сняв туфли, укладываюсь рядом с Реном.

— Да подвинься ты хоть немного! — с ворчанием толкаю молодого человека в плечо.

— Мелина! — он взвивается на постели, растеряв, кажется, остатки сна.

— Что? Ты передумал спать?

— Но не здесь же?! — возмущается он. — В смысле — не вместе!

— Отлично! — я демонстративно поворачиваюсь на бок, лицом к нему. — Ты можешь перебраться на пол или попытаться устроиться на диване. А если желаешь наиболее изысканных ощущений после пробуждения, то в кресле. Я тебя не держу.

Сокурсник падает обратно на подушку и прикрывает рукой глаза. Ещё одна картина. На сей раз это 'Оскорблённая невинность'.

— Тебе вообще знакомо слово 'приличия', - шепчет он.

— Знакомо. Я даже о нём вспоминаю, но не в тех случаях, когда это идёт вразрез со здравым смыслом. Полагаю, мы доверяем друг другу в достаточной степени, чтобы не опасаться за собственную честь и свободу.

Рен молчит. Неужели он настолько сонный и уставший, что не способен понять довольно простую мысль?

— Другими словами, я не собираюсь использовать сложившуюся ситуацию тебе во вред и знаю: ты тоже не поступишь скверно.

Молодой человек тяжело вздыхает.

— Если бы ты всё это говорила, основываясь исключительно на вере в мои высокие моральные качества, я бы почувствовал себя польщённым, а так… На каком курсе ты составила мой психологический портрет?

— На первом. А это важно?

Сокурсник оглашает спальню очередным горестным вздохом.

— Если тебя не возьмут в Главное Управление, я поверю в истеричные статейки бульварных газет, в самых мрачных красках расписывающие, насколько глубоко наша страна увязла в коррупции. А теперь давай, пожалуй, поспим.

Вот сразу бы так!

Я не слышу, как звонят часы в семь утра, но в половине восьмого меня будит яркий свет, бьющий прямо в глаза. По счастливому стечению обстоятельств я забыла занавесить шторы на ночь.

Оставив притулившегося на самом краю постели Рена досыпать лишние минутки, убегаю в ванную комнату. Молодость — это прекрасное время! Не важно, как прошла ночь, прохладный душ и умывание ледяной водой придают мне свежий и цветущий вид.

Шум, доносившийся из ванной, пока я занималась своим утренним туалетом, никоим образом не повлиял на сон моего сокурсника. Он всё так же сладок и безмятежен.

Приступая к повторной побудке, чувствую себя чудовищем. Напоминание о том, что Рен и так проспал на час дольше, и вообще ему к третьей паре — успеет выспаться дома — не помогают. К тому же просыпается он опять с большой неохотой, что лишь усиливает мои терзания.