Читать книгу - "Сердце волка - Анна Шнайдер"

На меня смотрели удивительные глаза. Знакомые, и в то же время не знакомые. Голубые, как небо, и только вокруг зрачка — ослепительно-яркие жёлтые искорки… Как снежинки во время метели. Красиво!

— Рональда, — сказал он, осторожно обнимая меня за талию. — Сейчас будет очень больно. Ещё больнее, чем раньше. Но по-другому никак. Я буду держать тебя, так что ничего не бойся. Всё будет хорошо, нужно только немного потерпеть. Совсем немного.

Я кивнула.

— Умница. Элли, имей в виду, она будет сопротивляться. На счёт три. Раз, два, три!

Это случилось так неожиданно, что в первый момент я ничего не поняла. А потом было слишком поздно.

Отпустив меня на секунду на счёт «два», он перерезал выпущенными когтями обе верёвки, выходящие из моих запястий, а на счёт «три» уже вновь держал за талию.

Опутывающие тело нити из Света засветились сильнее, я почувствовала рывок… А потом всё слилось в единый комок бесконечной боли.

Я закричала и вцепилась в спину того, кто держал меня, раздирая её до крови. Заметалась из стороны в сторону, потому что Свет… он обжигал меня, выжигал все вены и артерии изнутри, заменяя их на чистый огонь.

Больно!!!

— Терпи, Ро, милая моя… Терпи…

Это было невозможно терпеть. И я кричала, кричала что было сил, не зная уже, сон это или явь, не зная ничего, кроме одного — никогда раньше мне не было так больно.

Последним, что я увидела перед тем, как наконец потерять сознание, были бледные и уставшие лица Нарро и Эллейн, а ещё белый потолок и кусочек окна с поднимающимся над домами солнцем….

Сон был удивительно сладким.

Подо мной и вокруг меня будто находилось облако. Мягкое, невесомое, ласковое, оно обнимало и дарило то, чего мне так не хватало с самого рождения.

Я ничего не видела и ни о чём не думала. Не знаю, сколько времени это длилось, но иногда в мой сон проникали голоса. Взволнованные и спокойные, знакомые и не очень, эти голоса обсуждали что-то, спорили, кричали и даже плакали… Мне было всё равно.

Иногда, когда сон становился особенно глубоким, я чувствовала запах, казавшийся мне таким родным, будто он был продолжением меня самой. Я улыбалась и тянула руку к тому, кто осторожно касался ладонью моего лба, словно проверял температуру, но… я не могла пошевелиться. И запах постепенно становился всё слабее, пока не угасал совсем.

Мне не было грустно. Я знала, что он должен уйти. И просто отпускала — раз за разом погружаясь в самый сладкий из снов без сновидений… Снов, в котором не было места ни горю, ни боли, только молчаливому спокойствию.

Но однажды это закончилось, и я проснулась.

В первый раз я на секунду открыла глаза, но не увидела ничего, кроме мерцающего света. Открывать глаза мне не понравилось, это оказалось больно. Никаких мягких, обнимающих облаков, и вообще ничего мягкого. Даже одеяло будто кололось.

Во второй раз я заметила странный резной потолок, на котором плясали тени, словно от огня в камине, почувствовала резкий запах трав, ударивший в нос, и услышала знакомый тихий голос, произнёсший:

— Завтра она очнётся. Ей нужно будет дать вот это. Справишься?

— Ты сомневаешься?

— Ни секунды.

А потом он склонился надо мной… и я узнала это лицо. И голубые глаза с кружащимися вокруг зрачка жёлтыми искорками, и высокий лоб, и губы, и совершенно седые волосы…

Он улыбнулся, дотронулся до моего лба прохладными пальцами и прошептал:

— Спи.

И я вновь уснула.

Третье пробуждение было самым неприятным. У меня ломило тело, особенно грудь и запястья. Во рту было сухо, как в пустыне, а глаза, наоборот, слиплись и никак не хотели открываться. Да ещё и этот свет… Почему он такой яркий?

Когда мне всё же удалось разлепить веки, я долго лежала, не двигаясь, только рассматривала окружающее пространство.

Кровать двуспальная, широкая. Постельное бельё белое, свежее, пахнет… хорошо.

Потолок… высокий. Очень. И резной, действительно резной… А вырезаны на нём листья, кружащиеся, будто во время листопада. Красиво.

Стены. Обои светло-зелёные с чем-то золотым. Зеркало. Старинное, чуть мутноватое. Край полки… похожей на каминную. На полке настоящий склад из банок и склянок, в которых обычно хранят целебные зелья. Понять, камин это или не камин, я не могла — для этого нужно было чуть приподняться, а двигаться не хотелось. Больно!

Затем я заметила кресло слева от кровати, а в кресле…

В кресле спал император.

Я удивлённо захлопала глазами. Так, а что, собственно, случилось? Ничего не помню…

Я настолько старательно пыталась вспомнить, почему лежу на этой постели и отчего мне так нехорошо, что у меня даже мозги заболели. А потом…

А потом я чихнула. И чуть не умерла — всё тело будто ножом пронзили.

— Рональда! Проснулась!

Я плохо видела императора из-за заслезившихся глаз, но то, что он поднялся с кресла и теперь направился к каминной полке, разобрать могла. Затем его величество чем-то загремел и забулькал, одновременно приговаривая:

— Так, сейчас… Потерпи чуточку. Сейчас я всё сделаю, и будет легче.

Я бы сказала, что ничего не нужно, кроме, пожалуй, стакана воды — во рту будто кот сдох — но у меня не получилось издать никаких звуков. Вообще никаких. Губы еле двигались, язык распух и занимал всё пространство во рту, едва не вываливаясь.

— Так, — сказал император, придвигая кресло ближе к кровати и наклоняясь надо мной. В руке он держал синюю склянку и чайную ложку. — Сейчас мы будем пить. Ну-ка, открывай ротик.

Я изумлённо воззрилась на Эдигора. Что значит — мы?! Он, что, собирается сам…

… Между тем император накапал из бутылочки в ложечку и поднёс её к моему рту…

… Сам поить меня?!

Судя по всему, именно это он и собирался делать.

— Рональда, перестань на меня так смотреть. Я всего лишь выполняю предписание врача.

«Завтра она очнётся. Ей нужно будет дать вот это. Справишься?»

В ложечке оказался какой-то настой, причём очень сильный, запах бил в нос, но я послушно сглатывала эту гадость.

Получалось плохо. Глотательное движение вообще не из самых простых, поэтому примерно половина содержимого ложечки выливалась у меня изо рта и стекала по подбородку на одеяло и ночную рубашку, оставляя там ярко-синие жутковатые пятна.

— Ничего-ничего, у меня тут ещё много. Давай, Рональда, старайся проглотить как можно больше.

Я старалась. Я очень старалась. Но силы мои кончались, рот едва открывался, а глаза постепенно закрывались…

В конце концов я уснула. И в этот раз сон не казался похожим на облако, он был самым обычным крепким сном больного оборотня. Без всяких сновидений.