Читать книгу - "Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон"

— Нет, у вас это прекрасно получается. Пожалуйста, помогите мне. Я не хочу, чтобы за ним охотился Эши. Если он его найдет, ф'дор узнает о том, где находится Эши, и попытается забрать оставшуюся часть его души, но над нами демон не имеет власти, и если мы будем действовать совместно, то почти наверняка сможем убить Ракшаса. Кроме того, мы же сами решили с ним покончить, после того, как попали в Дом Памяти. Я лишь хочу, чтобы эта задача стала для нас главной. Помогите мне убить Ракшаса.

Акмед откинулся на спинку кресла и вздохнул.

— Хорошо, давай обсудим ситуацию. Тебе известно, где он находится или хотя бы кто он или что он?

— Я не знаю, где он сейчас. Но я прихватила с собой немного его засохшей крови — он ведь получил ранение, когда мы с ним сражались. Ракшасы созданы из крови ф'дора, к тому же он — создание старого мира. Я думала, ты сможешь использовать кровь, чтобы его выследить. — Акмед ничего не ответил. — А кто это, ты и сам уже знаешь. Эши не Ракшас, Акмед. Я уверена.

— Почему? — спросил Грунтор.

— Тебе нужно знать все причины или достаточно моего слова?

Акмед и Грунтор переглянулись.

— Мы хотим знать все причины.

— Хорошо. У Эши глаза дракона. Они отличаются от глаз ракшасов — зрачки имеют вертикальный разрез, а у ракшасов они круглые, такие же, как у нас.

— Почему? Я думал, глаза у всех одинаковые.

Рапсодия постаралась не обращать внимания на язвительный тон Акмеда.

— Эши потерял часть своей души, когда дракон в его крови дремал. Лорд и леди Роуэн вложили частицу звезды в его грудь, и это чистое, ничем не ограниченное могущество стихии пробудило дракона, сделав его сущность реальной. Подозреваю, что до ранения у Эши были обычные глаза, как у Ллаурона.

— Он тебе сам сказал?

— Нет, — призналась Рапсодия. — Мы не говорим о Прошлом.

— Нет? Значит, о Будущем?

— Ну, не совсем. Это тоже болезненная тема — у нас нет общего будущего.

— Рад слышать.

— Ой так не думает, — весело вмешался Грунтор. — Если они мало разговаривают, тогда чем занимаются? — Лицо Рапсодии потемнело от гнева, и он поторопился смягчить оскорбление. — Так, все причины? Или продолжишь?

— Когда я сражалась с Ракшасом, мне удалось отсечь один из его больших пальцев. У Эши оба больших пальца на месте.

— Он весь состоит из больших пальцев. Не удивлюсь, если у него есть лишний. Это ничего не доказывает.

Терпение Рапсодии лопнуло.

— Послушайте, вы ведете себя глупо. Если вы откажетесь мне помочь, я отправлюсь за Ракшасом одна. — Она отодвинула тяжелый стул и встала.

— Ой против, твоя светлость, — мягко сказал Грунтор. — Не хотелось тебя обидеть, но Ой думает, что Ракшас просто даст пинка по твоей хорошенькой попке, если ты отправишься за ним в одиночестве.

— Не имеет значения. — Она обошла стул и придвинула его к столу.

— Покажи мне его кровь.

Рапсодия посмотрела на Акмеда, пытаясь оценить его намерения. Наконец она вытащила из своей заплечной сумки одежду, которая была на ней во время поединка с Ракшасом в базилике. На нее пролилось довольно много крови — впрочем, существенная ее часть прожгла в одежде дыры.

Грунтор уважительно покачал головой.

— И это все его? — Рапсодия кивнула. — Ну, тогда Ой должен сделать поправку, Ой ошибся. Должно быть, ты хорошенько попотела на уроках фехтования, дорогая.

Акмед принялся внимательно осматривать пятна. Рапсодия ощутила, как от него стали исходить какие-то эманации, ничего похожего она раньше не замечала. Нечто отдаленно напоминающее стрекотание сверчка. Через некоторое время Акмед посмотрел на Рапсодию.

— У тебя есть кровь Эши?

— Нет.

— Ой может ее добыть, — охотно предложил Грунтор.

— Нет. Это уже второй раз. Еще одна попытка, и ты будешь исключен из моего завещания.

После недолгих размышлений Акмед сказал:

— Если мы поможем тебе убить Ракшаса, могу ли я рассчитывать, что ты будешь продолжать налаживать жизнь в Колонии?

Она серьезно посмотрела на него.

— Ты можешь на это рассчитывать, даже если не станешь мне помогать.

— Возможно, тебе придется сражаться.

— Я знаю.

Король фирболгов кивнул:

— Тогда нам следует составить план на первые дни зимы.

Лицо Рапсодии засияло.

— Значит, ты согласен? Ты поможешь Эши и мне убить Ракшаса?

— Да. Нет. И да, — решительно ответил Акмед. — Как я уже говорил раньше, моя помощь распространяется только на тебя. И я готов пойти тебе навстречу, потому что покончить с Ракшасом необходимо. А теперь принеси карту.

Еще долго тишину нарушали лишь завывания ветра. Джо стоически хранила молчание, изредка бросая косые взгляды на своего незваного компаньона, который терпеливо сидел чуть в стороне, наблюдая за ней. Смущение мешало ей продолжать злиться, поэтому она собралась с духом и вежливо обратилась к Эши.

— Послушай, — начала она, стараясь говорить, как взрослый человек, — почему бы тебе не вернуться на совещание? Обещаю, я последую за тобой через несколько минут.

Его ответ едва не заглушил очередной порыв ветра.

— Нет.

Джо вскочила на ноги.

— Будь ты проклят, Эши, я не ребенок! Всю жизнь я сама о себе заботилась, глупую Джо не нужно спасать от темноты! Ты пропустишь нечто важное. Иди.

Она увидела, как он встает и идет к ней, и ноги Джо отказались ей подчиняться. Ей так хотелось его ненавидеть, но сейчас ее вновь охватили те же чувства, что она испытала в Бет-Корбэре, когда в первый раз его увидела. Джо хотела бежать от него, но она не могла сдвинуться с места, когда Эши остановился рядом с ней.

Он протянул руку и убрал прядь волос, упавшую ей на глаза.

— Что может быть важнее заботы о твоей безопасности? — мягко спросил он.

— А как насчет того, чтобы убедить Ахмеда помочь Рапсодии убить Ракшаса?

В темноте Джо не видела его реакции, голос Эши оставался серьезным.

— Акмед сделает то, что больше всего соответствует его интересам, — мои слова ничего не изменят. Кроме того, быть рядом с тобой для меня важнее.

Вопрос соскользнул с губ Джо прежде, чем она успела подумать:

— Почему?

Он подошел еще ближе, и его пальцы прикоснулись к ее щеке. Они стояли и смотрели друг на друга, и Джо показалось, что она видит, как его голубые глаза сверкают под капюшоном, подобно звездам на черном небе. В его голосе слышалась такая удивительная нежность, что Джо почувствовала, как у нее горит кожа.