Читать книгу - "Никому и никогда - Loafer83"

— Зачем это? — спросила Альфира, подняв очки. Они были с круглыми стеклами в плотно облегающей резиновой оправе, чем-то напоминая слишком большие очки для плавания.

— Надо надеть, — Максим не узнал своего голоса, ставшего чужим. — Мы приехали. Это чтобы не ослепнуть.

Айна надела очки и улыбнулась, щупая лицо. Она оживилась, вскочив на ноги. Едва Максим и Альфира надели очки, дверь открылась настежь, и в кабину ворвался солнечный свет — теплый, яркий, ослепляющий, долгожданный. Альфира и забыла, что давно уже потеряла свои очки, точнее ей их разбили, растерев в пыль, и чуть не свалилась, выбираясь из кузова. Тело не слушалось, но очень хотелось быстрее выбраться наружу, на свободу. Даже сквозь очки смотреть было больно, Максим щурился, Айна зажмурилась, не понимая, где находится, и почему этот свет так пронзительно входит в нее. Альфира смотрела то одним, то другим глазом, тихо смеясь и плача от радости.

Они не обращали внимания на военных, ждавших узников у вертолета. Они не заметили вертолета, не услышали его, исключая все плохое из своего мира. Робот давно уехал назад, загруженный ящиками и бочками. Военные не торопили их, куря электронные сигареты с разрешенными наркотиками. Некоторые морщились, ругаясь на червей, так они называли подземных жителей, что они опять прислали к ним бомжей, не могли отправить в баню перед этапом. Но в целом они были настроены благожелательно, кто-то улыбался Айне, качая головой и обмениваясь возмущенными взглядами. Говорить об этом не стоило, засекут, но все было понятно и без слов — опять прислали ребенка, за него коэффициент выше.

— Идемте, нам еще шесть часов лететь, — пожилой офицер в форме спецназа по-дружески похлопал Максима и Альфиру по плечу, улыбнувшись Айне. — Солнце никуда больше не пропадет, не бойтесь.

— Солнце, — Айна заморгала слепыми глазами, ощущая тепло сквозь очки, — я его видела во сне — оно мне всю жизнь снилось!

— И ты его рисовала, — Альфира обняла и поцеловала девочку. — Мы все видели его в твоих картинах.

— О, ты совсем плохой, — офицер кивнул солдату, и тот без промедления помог Максиму взобраться на борт, девчонки уже сидели там. — Отправляемся, а то киборги перехватят.

— Не хотелось бы, — сказал другой офицер, вглядываясь в бескрайние просторы мертвой степи.

— Не боись, договоримся. Волки тоже люди, — хмыкнул другой офицер, закрывая кривую дверь. — Сейчас тряхнет, старушка.

Вертолет весь затрясся, лопасти завыли, и стальная стрекоза тяжко взлетела, недовольно набирая высоту.

54. Предатель

Она проснулась с неприятным ощущением, будто бы кто-то на нее смотрит, оценивает. Этот взгляд она ощутила еще во сне, странном калейдоскопе картин из прошлого и пропагандистских лозунгов, которых она накопила на отработке пайки в лагере. Обычно так во время сна на нее смотрела мама, еще кипевшая от невысказанных угроз и назиданий, и другая, любившая и жалевшая дочь, неспособная взять вверх над доминирующей личностью, вечно опаздывающей, вечно недовольной и справедливой в перманентном гневе. Юля еще не отошла от сна, собирая в голове картину мира, маленькую зарисовку ее жизни, находя в материнской доминанте столько лживого и пустого, навязанного ей, вытеснившего, но не до конца, добрую и немного нервную маму, любящую своих детей. Здесь все виделось иначе, и она лучше стала понимать слова брата, что родители неплохие и нехорошие — в них слишком мало осталось своего.

Она села и стала тереть глаза. Дрон завис над ней, радостно мигая фонарем. Юля помахала роботу, как же долго он был в разведке, так долго, что она успела о нем забыть, больше думая о еде и голодных псах, идущих по следу. Она уперлась в этот взгляд, мучивший ее во сне. У стены нагло лежал огромный волк. Она сразу поняла, что это киборг, наподобие надзирателей в лагере, только гораздо больше и мощнее. Зверь был страшен и вполне симпатичен, особенно его глаза, смотревшие так знакомо. Юля поежилась, вспоминая этот взгляд: строгий и дерзкий, немного грустный, но без претензии к ней. Йока занималась гостем, выдирая из густой плотной шерсти что-то черное и липкое.

— А, ты проснулась, — Йока кивнула ей и пошла к котелку. — Я тебе разогрею суп. Кстати, вы знакомы. Не узнаешь?

Юля услышала в ее голосе насмешку и, как ей показалось, немного ревности, но незлой. Она удивленно посмотрела на Йоку, наливавшую суп в миску. Зверь довольно рыкнул и так посмотрел на Юлю, что у нее похолодело в груди. Оберег молчал, но ей стало невыносимо страшно.

— Ты чего? Не бойся, он нас не тронет, — Йока обняла ее и крепко прижала к себе, принимая подкатившие горьким острым комом рыдания. Юля заплакала, не в силах ничего сказать. Она пыталась, но захлебывалась, рыдая сильнее, переходя на вой. — Ничего, все правильно. Выпусти это из себя. Ты слишком долго держалась, теперь не надо.

Киборг поморщился, если морда волка могла морщиться. Выглядело это комично, и было видно, что ему неудобно. Юля увидела в морде зверя знакомые черты и замотала головой.

— Илья? — шепотом спросила она, утерев слезы. Волк молчал, не мигая, смотря ей в глаза. Потом что-то прорычал. — Я не понимаю, не понимаю!

Крик отразился от бетонного потолка, и ей стало страшно. Она закрыла лицо руками и затряслась всем телом, раскачиваясь вперед-назад, как в раннем детстве, когда ее отдали в детсад, и на нее кричала воспитательница, а она звала маму, звала Максима. Брат каким-то чудом слышал ее и прибегал успокаивать, однажды даже подрался с воспитательницей, любившей наказывать непослушную Юлю. А она была послушной, просто боялась и не понимала, что от нее хотят. Так продолжалось до тех пор, пока Юля не стала ходить в одну группу с братом, их невозможно было оторвать друг от друга. Это прошло, когда ей исполнилось три, Максим уже ушел в школу, а ее перевели к спокойной воспитательнице, не придиравшейся к детям.

Зверь подошел к ней и мягко, но сильно остановил ее. Лапа тяжелая, и от нее воняло холодом и смертью. И в то же время это был он, как всегда понимающий и добрый, готовый всегда прийти на помощь, всегда помогавший ей. И вот теперь его больше нет, пускай она и знала об этом, но не хотела пускать это подлое знание в сердце. Зверь тихо рычал, часто посматривая на Йоку.

— Он сказал, что тот, кого ты хочешь увидеть в нем, умер. От него осталась душа, теперь он дух и живет в нем. Он просит тебя не