Читать книгу - "Чёрная пантера с бирюзовыми глазами - Оксана Чекменёва"

А как я ещё должна была её представить? Не бабушкой же. К тому же, с этим словом у девочек связаны не самые счастливые воспоминания. Робко поздоровавшись, девочки вопросительно посмотрели на меня, словно бы дожидаясь каких-то указаний. Поэтому я вновь повела их в ванную умываться, чистить зубы и причёсываться. Элли решила больше не смущать малышек, и вновь спустилась вниз, к остальным.

Оказалось, что девочки уже вполне умело управлялись с зубными щётками. Я вспомнила, что мне зубы лет до шести чистила няня. Впрочем, мне никто и не предоставлял возможности делать это самой. Но у малышек была совсем другая жизнь, к тому же, по словам Гейба, интеллект детей оборотней несколько выше человеческих, словно компенсация за замедленное физическое развитие.

Поинтересовавшись, какие причёски хотят сделать близняшки, я, в итоге, сделала Кэтти конский хвост на макушке, а Кристи – два хвостика по бокам. Девочки рассказали, что их никогда не спрашивали, чего они хотят, и всегда одевали и причёсывали одинаково. Да, близнецы всегда привлекают к себе внимание, и, наверное, приёмные родители старались подчеркнуть их сходство. Но мне не перед кем было выпендриваться, поэтому я решила, что эти две маленькие, но уже сформировавшиеся личности, будут настолько разными, насколько им самим захочется.

Я так же спросила девочек, что именно они хотят на завтрак. В ответ получила два очень удивлённых взгляда и робкое:

– А можно НЕ овсянку.

– Никакой овсянки отныне и навеки! – клятвенно заверила их я. Наплевать, что это полезно! Пока я отвечаю за кормёжку в этом доме… И когда только успела взять на себя эту обязанность? Неважно! Итак, пока я отвечаю за кормёжку – никто в этом доме овсянкой давиться не будет! – Но, может быть, вы хотите что-нибудь конкретное?

– А можно творог? Такой, как вчера? С мармеладками? – осмелела Кэтти.

– Можно! – кивнула я.

– И какао? – пискнула Кристи.

– И какао, – согласилась я. Даже если в доме его не окажется, и мне придётся бежать за ним в Огасту – какао малышки получат! Немного побаловать их не помешает – они это заслужили, как любые дети.

Какао у нас не оказалось. Пока малышки с удовольствием трескали блюдо из творога, в котором самого творога было, пожалуй, не больше половины, я собралась пробежаться по соседям – может, кто одолжит, а если нет – мчаться в Огасту, в магазин Зака. Но, узнав о моей проблеме, Элли дала мне прекрасный совет, и вскоре близняшки с удовольствием наслаждались напитком, в котором я вместо какао-порошка использовала натёртый молочный шоколад. Девочки были в восторге от получившегося лакомства, и я решила именно такое им и делать каждый раз, когда попросят.

После завтрака девочки попросили разрешения продолжить собирать вчерашний пазл. Конечно, я разрешила. Малышки настолько тихо сидели над мозаикой, что совершенно не мешали отсыпаться Джереми. Поймав удивлённые взгляды девочек, я просто сказала, что это мой брат, приехавший погостить. Вопросов не было.

Уж не знаю, о чём они думали, может, в душе опасались, что он отберёт у них игрушки, как делал их сводный брат в последней семье. Не знаю. В любом случае, они восприняли его появление без вопросов и возражений. Надеюсь, когда мальчик проснётся, и дети познакомятся поближе – они смогут подружиться, ведь они почти ровесники.

Лаки, лежащий до этого возле спящего Джереми, встал и подошёл к нам, чтобы получить от всех троих объятия и ласки. После чего, с чувством выполненного долга, улёгся на ковёр с таким расчётом, чтобы держать в поле зрения всех троих детей.

Я вернулась на кухню, к взрослым, поскольку сквозь распахнутые двери могла прекрасно видеть девочек, а они – меня. Гейб в это время как раз ввёл остальных в курс дела, рассказав о том, как близняшки оказались на нашем попечении, и какая жизнь у них была до этого. А мне вспомнилось, что в предыдущем рассказе Коула кое-что осталось недоговорённым.

– А что стало с тем доктором? – негромко, чтобы девочки не услышали, поинтересовалась я.

– Он покончил с собой, – жёстко ответил тот.

– Это вы его?.. – уточнил Гейб.

– Я предоставил ему выбор, – пожал плечами Коул. – Смерть медленная и мучительная, либо же быстрая и практически безболезненная. Жить человек, выдирающий младенца из чрева матери ради продажи, не имел права. Он выбрал быструю смерть. И повесился.

– И что, ты дал ему вот так уйти? Без мучений? – прищурился Гейб.

– Он написал чистосердечное признание, – сухо проговорил Коул. – Рассказал всё, что натворил, в предсмертной записке. Якобы его замучила совесть. Это было моим условием. Кстати, один из моих кузенов позаботился о том, чтобы эта записка попала к журналистам. Так что замять скандал не удастся. Люди будут плевать на его могилу, а не восхвалять доблести «доброго доктора, спасителя жизней», его имя будет опозорено навеки.

– Хорошо придумано, – кивнул Гейб. – А что бы ты с ним сделал, если бы он отказался.

– Я, точнее, кто-нибудь из моих родственников, отнёс бы его в самый центр «Долины смерти», где он медленно умирал бы от обезвоживания. Он предпочёл во всём сознаться.

– Так ему и надо! – пробормотала я, вспоминая всё, что натворил этот негодяй.

– А как же его семья? – воскликнула Элли.

– А её у него не было. Он давно разведён, родители умерли, дети выросли, они, кстати, практически не знали своего отца. Так что никто особо страдать по нему не станет, не переживай, дорогая.

– Значит, вчера утром вы разобрались с доктором и сразу отправились сюда, – спросила я.

– Не совсем утром. Какое-то время у меня заняли его поиски – всё же было воскресенье, и он не ждал меня в своём кабинете. Потом нужно было узнать у него всю правду, потом… остальное. В общем, лететь сюда мы собрались уже ближе к вечеру. К тому времени наш самолёт прилетел в Нью-Йорк, чтобы забрать нас, ребята тоже успели вернуться домой – не могли же они пропустить такое важное событие.

– И я не мог, – улыбнулся Дэн. – Любое пополнение в семье – это событие. А уж «воскрешение» ребёнка, который четверть века считался мёртвым – вообще нечто неординарное. Конечно, я должен был тоже присутствовать.

– Конечно, – улыбнулась я в ответ. Я уже поняла, что за всем напускным легкомыслием дедули скрывается человек, который невероятно дорожит своими близкими и чрезвычайно ответственно относится к своим обязанностям главы семьи. Именно таким был и мой Гейб, и таким должен был бы быть, но так и не сумел, а скорее – не захотел стать Алекс.

– Так что, мы сели на самолёт уже вечером, летели почти всю ночь, а перед рассветом, пользуясь тем, что ещё темно, мы рванули сюда прямо из аэропорта, – продолжил Коул. – Даже про багаж забыли, так спешили увидеть тебя.

– Подождите-ка, – пробормотала я. – А как вы вообще меня нашли? Я же не говорила, где нахожусь, даже мысленно.

– Я «запеленговал» тебя, – улыбнулся Коул. – Мы умеем определять, где находится любой из членов семьи, кроме тех, кто «закрылся».