Читать книгу - "Мечи легиона - Гарри Тертлдав"

Гай Филипп покинул трибуна, чтобы ввязаться в яростный спор с оружейником по поводу балансировки кинжала. Марк вернулся в императорскую резиденцию.

Вишневые деревья, окружающие кирпичное здание, стояли с голыми ветвями, но скоро уже они покроются душистыми розовыми цветами. Довольно рассеянно Скавр ответил салютом на приветствие часовых у входа. Глаза его остановились на коробках, ящиках и тюках, сваленных в кучу перед зданием: мебель, одежда, домашняя утварь были готовы к отправке в его новый дом. Скоро уже дороги просохнут — и тогда…

Годы, проведенные в армии, приучили его довольствоваться только самым необходимым. Мысль о том, что теперь он владеет таким огромным количеством скарба, показалась ему немного страшной.

В резиденции застоялся легкий запах кислого молока. Месяц назад повитухи помогли появиться на свет Фаросу Гавру. Мальчишка родился сильным и здоровым, хотя на вид походил на маленькую розовощекую голую обезьянку. Марк поморщился, вспомнив, как трещала с похмелья голова после того, как Туризин бурно отпраздновал рождение наследника.

До Марка донесся раздраженный голос Алипии — она с кем-то спорила:

— Ну — и что означает эта кислая мина, господин мой?

Мужской голос, раздавшийся в ответ, был таким же колючим:

— Совсем не то, что тебе бы хотелось, госпожа моя!

Трибун заглянул в рабочий кабинет жены. Как и другие их апартаменты, комната была почти пуста, если не считать дивана и письменного стола. Все остальное было уже упаковано.

— Потише, господа, умоляю вас. Вы оба до смерти перепугаете евнухов. Или, что еще вероятнее, сюда набегут часовые, чтобы растащить вас, пока вы не вцепились друг другу в горло. — Это вмешался секретарь.

Алипия и Горгид выглядели вызывающе и смущенно. Секретарь, сидевший между ними, казался встревоженным. Скавр видел, что он записал всего несколько строк и из этого десятка треть была зачеркнута.

Горгид сказал:

— Теперь я понимаю Сизифа. Камень, который ему предстояло вкатить на холм, был переводом с греческого на видессианский, и я удивляюсь, как он не раздавил беднягу, когда скатился вниз.

После чего грек рассказал Алипии историю Сизифа; принцесса тут же черкнула несколько строчек, которые когда-нибудь появятся в ее собственной исторической книге.

— Хотя кто может сказать мне, когда это будет закончено? — сказала она Марку. — Вот и еще одна причина для частых возвращений в столицу. Как мне писать историю, не имея под рукой документов?

Прежде чем он успел ей ответить, она вновь повернулась к Горгиду. Скавр уже привык к этому. Долгая работа над историческим трудом Горгида сделала принцессу и грека хитроватыми, как заговорщики. Оба хотели превратить заметки грека в книгу, которую с интересом приняла бы видессианская аудитория.

Алипия вздохнула:

— Мы ходим по очень тонкой ниточке. Передавать слова буквально? На моем языке это теряет всякий смысл. Пересказывать? Но не теряем ли мы, в таком случае, то основное, что ты хотел сказать? К воронам все это! — добавила она по-гречески.

Последнее восклицание Алипии заставило удивленно рассмеяться и трибуна, и Горгида.

— В конце концов, на что я жалуюсь? — сказал Горгид. — Когда я начал писать свою «Историю», я думал, что единственным, кому придется потом читать эту неразбериху, буду я сам — за исключением, пожалуй, Марка. Разве я рассчитывал на то, что мои записи будут переведены на видессианский язык?

— Они заслуживают этого, — твердо ответила Алипия. — Прежде всего — как документ участника описываемых событий. Кроме того, ты — настоящий историк. Ты стараешься заглянуть за внешний фасад событий и вскрыть причины происходящего.

— Во всяком случае, пытаюсь, — кивнул Горгид. — Ту часть, над которой мы сейчас бьемся, ты понимаешь куда лучше меня. Я лишь пересказываю то, что услышал от Виридовикса. Вот здесь, Скавр. Может, ты сумеешь нам помочь. — Он сунул пергамент в руки римлянина. — Как бы ты перевел этот кусочек на видессианский язык?

— Я? — встревожился Марк; большинство его попыток в этом направлении встречались в штыки. — Какая часть?

Горгид показал ему спорное место в тексте. Уповая на то, что он еще не забыл греческие глаголы, Марк нерешительно сказал:

— Как насчет такого: «… некоторые кланы поддерживали Варатеша потому, что больше ненавидели Таргитая, нежели боялись Авшара»?

— Неплохо, — сказал Горгид. — Это придает больше контраста.

Алипия плотно сжала губы и рассудительно кивнула.

— Будь любезен, повтори этот текст, пожалуйста, — попросил секретарь, записывая услышанное.

Объединенными усилиями Горгид и Алипия разнесли следующее предложение Скавра в клочки. Через десять минут бурного обсуждения Горгид сказал:

— Слушайте, хватит на сегодня. Возможно, на свежую голову дело пойдет лучше. — Он слегка поклонился Алипии. — Я сочту за честь разыскивать в архивах нужные тебе записи, делать с них копии и отправлять их в твое поместье. Это, конечно, не заменит тебе самостоятельных исследований, но все же поможет немного.

— По рукам, — сказала она с той же быстрой решимостью, что отличала и Туризина.

Грек поднялся, чтобы уйти.

— Похоже, ты решил загрузить себя работой по горло. Исторические исследования, подбор документов для книг Алипии да еще твоя медицина… И целительское искусство… — заметил Марк, провожая Горгида к выходу.

— Врач и должен быть занятым. А что касается архивов… Это самое малое, что я могу сделать для твоей жены. Она тепло и с пониманием отнеслась к моей книге. Родственная душа, что называется. Кроме того, Алипия сумела многому меня научить.

В устах грека это, пожалуй, была самая большая похвала. Горгид удивил Марка, прошептав:

— Какая жалость, что у нее нет сестры. — Он засмеялся, увидев ошеломленное выражение на лице трибуна. — Не все из того, что случилось в степи, записано на пергаменте. Я тут как-то раз потренировался… Думаю, у меня стало неплохо получаться. Хотел бы я тоже когда-нибудь иметь сына.

Как будто в ответ из детской донесся оглушительный рев маленького Гавра.

Один из часовых у входа, видимо, отпустил сальную шутку. Скавр услышал приглушенный смех и затем голос Виридовикса:

— Ну, хватит болтовни, приятель. Ты мне напоминаешь блоху, которая прыгала по спине волчицы и говорила ей: «Надеюсь, не сделала тебе больно, моя милая».

Раздался еще более громкий смех. Горгид приглушенно фыркнул. Часовой сказал:

— Ты пришел оскорблять меня или у тебя есть более важная причина?

— Мне это нравится! — воскликнул кельт, как бы желая быстрее закончить разговор. — Я пришел навестить Скавра, если он дома.

— Я здесь. — Марк вышел на ослепительное дневное солнце.