Читать книгу - "Хитрости эльфийской политологии - Татьяна Патрикова"

Большой зал императорского дворца, в котором еще совсем недавно звучала музыка и танцевали интернациональные пары, был превращен в руины за какую-то четверть часа. В огромном, опустевшем помещении бесновался Пестрый в своем чешуйчатом мерцании. Змеиным хвостом с трещоткой он превратил кресла в щепки и принялся методично сбивать штукатурку с потолка, откалывать целые куски стен. Более того, обезумив от ярости, мерцающий расколол надвое несколько колонн. Это было жуткое и завораживающее зрелище. Я подошел к дверному проему и встал рядом с императором, который с пугающе отрешенным видом наблюдал за гостем, громящим его дом, и не подпускал никого к нему, запрещая придворным магам применять к мерцающему силу. В этот момент я почувствовал себя тем самым бандерлогом, перед которым скручивал кольца в своем гипнотическом танце питон Каа.

— Ему уже сказали… — начал я.

— Пытались, — отозвался Снежень, недослушав, — Он не услышал. Где Камюэль?

— Вместе с темными прочесывает дворец, кажется.

— Даже внук не смог до него докричаться.

— Думаешь, у Камю выйдет?

— Не знаю. Но в данный момент других идей у меня нет.

— Они с ним что… — начал я, но император пресек любые расспросы о странных отношениях, которые связывали его кардинала и Учителя мерцающих.

— Что говорит дракон? — спросил он, не позволив мне закончить свой вопрос.

— Говорит, жить будет. Только волноваться ему пока нельзя. А для мерцающих это означает…

— Никаких мерцаний, — со вздохом продолжил за меня Снежень.

Я снова перевел взгляд на гибкое змеиное тело, извивающееся в центре зала и со всей дури молотящее по стенам мясистым чешуйчатым хвостом. И у меня перед глазами замелькали обрывочные и сумбурные воспоминания о последних часах. Как уничтожив зомбированных светлых эльфов, Пестрый вышел из едкого дыма, заполнившего комнату после взрыва, с безвольным детским телом на руках и направился прямиком в бальную залу, на ходу отращивая хвост и обрастая чешуей.

Музыка оборвалась, танцующие замерли в неудобных, гротескных позах. Возле змея оказался император. Я видел глаза Снежня в тот момент, когда Пестрый передал ему тело мальчика. В тот момент для меня стало очевидным, что виноватые будут не просто найдены и наказаны, но и уничтожены под корень, к каким бы слоям общества и расам не принадлежали. Даже несмотря на то, что Клёма выжил благодаря вмешательству Финика, который очень вовремя оказался рядом. Король Дракон подошел к императору почти сразу, как только понял, что маленький мерцающий умирает у него на руках. Снежень не хотел отдавать ему малыша. Но тут уж подоспел я, и сам толком не зная, о чем говорю и насколько правдивы мои слова, принялся убеждать, что не зря же главный университетский лекарь принадлежит к драконьему племени, что у драконов какая-то особая исцеляющая магия. На этих словах Король Дракон глянул на меня, забирая у Снежня Клёму, и бросил, направляясь с мальчиком к выходу:

— Потом расскажешь, кто тебе рассказал.

— Да никто! — вырвалось у меня.

Финик, обернувшись через плечо, смерил меня взглядом, хмыкнул, но больше допытываться не стал.

И все же, я не ошибся. Магия была. Но никто не понял, что именно сделал дракон. Одно могу сказать точно, мальчик выжил. Правда, узнали мы об этом не сразу. Как только Финик с Клёмой исчезли в коридоре, Пестрый выплеснул свой гнев и ярость. Да так, что никому мало не показалось. Хорошо еще, что он успел сказать мне и Снежню:

— Уводите всех отсюда, я сейчас… — нечеловеческое лицо исказила такая жуткая гримаса, что я замешкался.