Читать книгу - "Властелин Некронда - Джейн Уэлч"

– А то я сам не знаю! – усмехнулся Халь. Кеовульф протянул ему руку.

– Спасибо. Там мой сын. – Он показал на север, туда, где стояла Торра-Альта. Халь кивнул:

– Ты уж постарайся его вытащить. Было огромным счастьем знать тебя, друг.

Кеовульф кивнул в ответ:

– Взаимно. Счастьем и честью.

Халь пожал руки всем, кого знал, даже королю, хотя это было и трудно после всех зверств, жертвой которых юноша стал по приказу Рэвика. Крепко обнял Бранвульфа, а потом Керидвэн и, наконец, набрал в грудь побольше воздуха. Предстояло еще одно прощание.

Брид стонала во сне, от боли поджав коленки к груди. Хотя она не проснулась, но глаза ее глядели куда-то в пустоту, руки были сжаты, лоб нахмурен. Халь сел рядом с возлюбленной и несколько минут неотрывно глядел на нее.

– Брид, я люблю тебя, – произнес он. – Люблю от всего сердца, всей душой, но все равно никак не могу простить ни тебя, ни себя.

Он попытался взять ее за руку, но пальцы девушки закостенели от боли. Истинные чувства Халя внезапно прорвали возведенные гордостью барьеры, и он уткнулся лицом в шею невесты.

– О, Брид, и как я только мог так с тобой поступить!

Харле и все, с ним связанное, вдруг напрочь утратило былую важность. Халь разразился рыданиями и умолк, лишь ощутив, что кто-то стоит у него за спиной. На плечо легла легкая рука.

– Халь, мне жаль, мне так жаль. Мне не хватает сил исцелить ее. Нужна магия Троицы.

Халь торопливо отер глаза. Если Брид умирает – тем лучше, что самому ему суждена ранняя могила.

– Ты не винишь меня? – спросил он Керидвэн. Почему-то в ее присутствии он чувствовал себя совсем мальчишкой.

– Нет, не виню. Никто не любил ее сильнее тебя. – Жрица поцеловала его в лоб и улыбнулась. – Я пришла сказать, что, разумеется, не отпущу тебя и твоих людей без рун войны.

Халь криво усмехнулся в ответ.

– Спасибо. Они придадут мне отваги.

– Даже руны не сделают тебя отважнее, чем ты есть, Халь. Таких храбрецов, как ты, просто нет, не было и, сдается мне, уже и не будет.

Халь улыбнулся и сжал маленькую руку жрицы.

– Керидвэн, я хочу, чтобы ты сделала для меня еще кое-что.

Она кивнула.

– Спар. Когда найдешь его, передай, что я его люблю. Керидвэн печально улыбнулась в ответ.

– Передам, конечно, но в этом нет нужды. Он знает, что ты любишь его, точно так же, как и ты знаешь, что он любит тебя.

При мысли о племяннике, неизменном друге и спутнике детских лет, на глаза Халя снова навернулись слезы. Если существовал на свете человек, с которым молодой воин особенно хотел бы сейчас проститься, так это Каспар. Но потом Халь перестал жалеть, что Каспара сейчас нет рядом. Пылкий Спар ни за что не отпустил бы его одного, отправился бы на верную смерть вместе с ним. В груди у молодого воина все сжалось. Может, написать другу письмо? Нет, не стоит, никакие слова не отразят всего, что сейчас на душе, не передадут всю силу чувств. Вместо этого Халь снял кольцо и протянул его Керидвэн.

– Отдай ему. – Молодой воин скорбно поглядел на лежащую без сознания Брид. – Ей я могу ничего не передавать, потому что сам принадлежу ей. Я буду ждать ее на той стороне, я не могу уйти без нее.

Поцеловав напоследок возлюбленную, Халь поднялся: пора на встречу с добровольцами. Сорок его избранников сидели вокруг костра в сторонке от главного лагеря. Они скупо отхлебывали эль из пущенной по кругу фляги и заедали его лучшим мясом Иотунна, поджаренным хлебом и винной ягодой из Калдеи. Халь думал, ему кусок в рот не полезет, но, увидев оживленные лица солдат, заставил себя улыбнуться и скоро ощутил, что больше не приходится себя заставлять, улыбка сама просится на губы. Да, пусть очень скоро всем, собравшимся тут, суждено умереть, зато они умрут, как подобает смельчакам.

– Менестрель, пой! – приказал он.

Эль был сладок, как мед, но с легкой горчинкой, что придавала ему самый смак. Однако, отхлебнув воды, Халь подумал, насколько же она вкуснее любого эля. Оглядываясь по сторонам, молодой воин словно впервые замечал, как прекрасен огонь костра, как красивы звезды, что одна за другой вспыхивали на темно-синем небе.

А песня все не смолкала. Куплет за куплетом менестрель восхвалял доблесть каждого из участников вылазки. Халь был доволен менестрелем и тем, что у него получилось. Добровольцы дружным хором подхватывали припев, и скоро уже все члены небольшого отряда перезнакомились и даже сдружились.

Один из них поднял кружку:

– Всю свою жизнь я был вором, презренным вором, а вот теперь наконец и мне выпала возможность хоть чем-то послужить людям. До чего же приятно, когда тебя хвалят!

Остальные наперебой спрашивали добровольцев, чем угодить им этой ночью. Женщины сами, без зова, сбежались к костру, мечтая возлечь с одним из воинов и зачать сына от такого храбреца. Но никто в отряде не польстился на эти утехи, боясь разбить ощущение зародившегося братства. Они натирались маслом и наряжались в лучшие одежды, готовясь к утру. Халь точил меч и, доведя его до совершенства, уснул.

Когда забрезжил бледно-розовый рассвет, юноша проснулся и стал ждать обещанного прихода Керидвэн.

Облаченная в белое жрица, крошечная фигурка на фоне занимающегося солнца, стояла перед отрядом. Рассветные лучи окутывали ее, вычерчивали алым тонкий силуэт. Приблизившись, Керидвэн повернулась, лучи солнца упали на прекрасное молочно-белое лицо, зажгли величественным пламенем волосы. Она запела – ив утренней тишине полился дивный, исполненный магии мотив. Неожиданно резким и яростным движением жрица воздела жертвенный нож и вонзила его себе в руку. Порез был неглубок, но кровь так и хлынула, стекая ручьем по тонкому запястью и пальцам.

Керидвэн торжественно выждала, пока кровь не заполнит маленькую плоскую чашу. А потом начертала на щеках и лбу каждого воина Тиу, руну войны.

Взявшись за руки, добровольцы выстроились в круг, и жрица благословила их. Халь ощутил магию этого круга: сердца и воля всех воинов словно бы соединились воедино.

Закончив последние сборы, они приготовились выступать. Халь повернулся лишь один раз: бросить последний взгляд на манор и своего брата, что все стоял, подняв руку в знак прощания. Керидвэн уже вернулась к крыльцу и с головой ушла в разговор с какой-то низкорослой фигуркой, рядом с которой плясал на поводу ретивый конь. Халь вскинул руку в прощальном салюте и во главе отряда поскакал на запад, в горы.

За следующие несколько миль добровольцы собрали двести голов лошадей, коз и коров, чтобы уж точно угодить хобгоблинам на любой вкус, и, гоня стадо перед собой, двинулись через тенистые долины, медленно загибая на север, покуда через три дня не добрались до Белоструйной. Вдоль реки отряд следовал на восток, и вот по обеим сторонам, сменив пологие склоны долины, встали отвесные утесы ущелья.