Читать книгу - "Свобода и неволя - Вера Чиркова"

Просто купил на вырученную сумму небольшую мелочную лавку и нанял продавца. Несколько месяцев казалось, что дела идут лучше некуда, и Браш привык, приходя за выручкой, брать оттуда на свои расходы столько, сколько ему хотелось. А хотелось все больше, жизнь оказалась просто наполнена искушениями. И однажды незадачливый купец с недоумением и обидой обнаружил, что товар закончился, а денег на покупку нового нет. Некоторое время Браш пытался выбраться и все глубже залезал в долги, пока пекарь, доводившийся ему дальним родичем, не взял парня к себе.

— Эй! Погоди! — окликнули его из-за забора, когда лже-разносчик уже видел зеленую крышу строения, куда он стремился попасть.

— Чего тебе? — недружелюбно буркнул Инквар, отточенным движением фокусника незаметно доставая приготовленную пилюлю.

— Продай булок.

— Не-а. У меня лишних нет, только заказ.

— А почему сегодня? Ты же через пять дней ходишь?

— Когда посылают, тогда и хожу! — не останавливаясь, сердито фыркнул искусник, мысленно говоря спасибо ювелиру.

Он не только придумал вполне сносный план, Инквару оставалось лишь добавить несколько деталей, но и прежде, чем угостить притащившего короб булок Браша квасом с сонным зельем, несколько минут разговаривал с ним, давая гостю возможность перенять интонации парня и его манеру изъясняться.

— Может, выделишь хоть несколько штук? — крикнул вслед настырный шпион.

— Чтобы дядька мне потом несколько тумаков выделил? — едко отозвался парень, продолжая так же размеренно топать по круто забиравшей влево дорожке, которая в случае, если он сфальшивит и не сумеет убедить ловца, вполне может стать его последней тропой.

Но тот больше ничего не спросил, постоял у калитки, глядя разносчику вслед, и неторопливо направился к голубятне, нюхать опостылевший навоз.

Инквар облегченно выдохнул, но лишь через сотню шагов сунул в карман пилюлю и позволил себе отереть со лба пот.

Возле ограды, за которой зеленела крыша довольно вместительного дома, искусник помедлил всего мгновение, собираясь с духом, хотя нервы и без того были напряжены, как перед боем. В наскоро изобретенном плане это был самый непредсказуемый момент: ни ювелир, ни сам Инквар не могли и представить, как поведут себя обитатели поместья, в неурочное время обнаружив у калитки разносчика хлеба, который они не заказывали.

Они вполне могли вообще не пожелать открыть калитку или по каким-то своим признакам разоблачить искусника, и тогда ему пришлось бы искать место, где можно перебраться в усадьбу через забор. А потом со всеми предосторожностями осаждать дом собрата по ремеслу, одновременно пытаясь доказать его жене свое право на беседу.

Кольцо звонка, расположенное рядом с ручкой, он дернул так же уверенно, как это сделал бы сам Браш, хотя и сомневался, что кто-то из живущих здесь постоянно следит за дорогой. Если Тарен собирался сюда когда-либо вернуться, то он наверняка договорился с женой об условных знаках. Или назначил надежных людей, которые могли принести от него весточку. Поэтому у Лавинии и ее домочадцев нет никакой необходимости целыми днями сидеть у окна.

Инквар и сам, доведись ему оказаться в подобной ситуации, никогда бы не вернулся днем, а выбрал бы самую глухую ночную пору, да еще и постарался бы дождаться непогоды.

— Кто там? — раздался за калиткой слегка дрожащий женский голос, и принадлежать он мог кому угодно, но искусник, глядя на свой браслет, обнаружил поблизости только один огонек довольно слабенького амулета.

Вряд ли жена Тарена могла довольствоваться такой ненадежной защитой, поэтому оставался второй вариант — бабушка Залея, дальняя тетка искусника.

— Я, Браш, — чуть хрипловато буркнул Инквар. — Свежих булочек принес. Завтра дядьке некогда будет печь, на свадьбу пригласили.

Заготовленная ложь вызвала за калиткой замешательство, потом обиженно заскрипел несмазанный замок, и дверка распахнулась. За ней в одиночестве стояла низенькая полноватая старушка, и Инквар перевел дух. Вроде пока все идет по наилучшему варианту.

— Так нести на кухню?

— Да неси уж, — растерянно оглянулась она на окна.

Не поднимая головы, искусник торопливо оглядел фасад дома через специально проколотые в полях шляпы дырочки и почти сразу рассмотрел шевельнувшуюся занавеску в окне второго этажа. За пыльным кружевом явно кто-то стоял, и можно было почти с уверенностью угадать, кто именно.

Вот только правила искусников запрещали им опираться в своих выводах на догадки и непроверенные домыслы.

— Дядька записку хозяйке передал, — войдя в кухню и поставив короб на лавку, сообщил мнимый разносчик. — Лично в руки.

Это было второе слабое место их наскоро придуманного плана. Старик, смятенно рассматривающий нежданного посыльного выцветшими глазами, мог бы запротестовать или сначала сходить предупредить хозяйку. Однако он помрачнел, поджал губы и нехотя мотнул головой в сторону просторной прихожей, откуда наверх вела деревянная лестница.

Поднимаясь по скрипучим резным ступеням, Инквар хмуро усмехался: для него не составило никакого труда прочесть предостережения, добавленные к работе строившего дом плотника неизвестным коллегой. Возможно, и Тареном, но скорее всего кем-то другим. Наверняка отец Ленса разрешал здесь жить кому-то из собратьев, все искусники стараются выручить коллег, уходящих от преследования ловчих.

— Кто ты? — тихо спросила стоящая спиной к окну худенькая женщина, едва Инквар вошел в гостеприимно распахнутые двери довольно запущенной комнаты.

— Не враг, — так же серьезно ответил искусник, снимая шляпу и попутно незаметно проверяя, есть ли у хозяйки дома защитный амулет.

Разумеется, он был. Да не один, а сразу три. И все далеко не простые, пара горела зеленоватыми огоньками, а один светился алым — злобно, как глаза разъяренного быка. На таком близком расстоянии артефакт Инквара различал даже вид вложенных в камни заклинаний.

— Но у меня вообще нет врагов, — устало произнесла Лавиния, не делая ни одного движения. Помолчала и безразлично добавила: — Так зачем ты пришел?

— Просто поговорить. Иначе не сумею защитить людей, которым взялся помогать. — Тщательно подобранные слова Инквар собрал в одну фразу заранее, пока шел от города.

А заодно на всякий случай проглотил каплю придающего силы зелья и теперь видел лицо стоящей перед ним женщины так четко, словно оно было освещено яркой масляной лампой. И должен был с сожалением признать — Тарен Базерс не мог в нее не влюбиться. Даже сейчас, усталая и просто причесанная, она была необыкновенно красива. Той редкой красотой, когда первые мгновения не замечаешь ни формы губ, ни цвета глаз, лишь необычайно одухотворенную гармонию черт, покоряющих душу сразу и навсегда.

— Какое мне до них дело? — холодно осведомилась Лавиния, строго глядя в глаза непрошеного гостя. — Я не могу ничего и ни для кого сделать.