Читать книгу - "Загон - Евгений Прошкин"

Чумаков не скрывал, что разговор доставляет ему удовольствие.

– Естественная ротация, – пояснил он. – Трое суток новый монстрик будет расти, набирать массу, а на четвертые включится в наше грязное дело. Ты его от старого фиг бы отличил. Если б я тебе не сказал.

– Вы хотите его убить?! – воскликнул Андрей. – Но его можно вылечить! Те, кто его создал…

– Ты рехнулся, Белкин. Все, мне некогда. Отбой.

Андрей судорожно глотнул из бутылки и сел на стульчик. Такой жути он еще не слышал. Сунуть в живое существо пропеллер!.. И скормить останки его родственнику!

Какая-то «ротация»… Не иначе, от слова «рот». Но почему естественная? Что, жрать друг друга – это естественно?!

– Барсик… – робко позвал Андрей. – Барсик! Неужели и ты?.. Ты тоже ел кого-то из своих? Нет. Ты бы не стал. Я надеюсь, ты на такое не способен.

Существо в баке молчало.

Андрей допил лимонад и метнул бутылку в ведро. Бутылка пролетела мимо, и он, крякнув, пошел ее поднимать. Обходя круглую емкость, он краем глаза заметил, что на ней чего-то не хватает. Рывком повернув голову, Андрей увидел Барсикову бирку – «С-НР-32/15». Кепка, висевшая на запорном винте, пропала.

Вот в чем дело! Кто-то убрал кепку, и номер с позорным кодом «НР» – «неразумный» оказался на всеобщем обозрении. И Барсик… он так этого стеснялся… вот от чего он болеет. Черствые люди… Рубить живое! Он же просто обиделся. За это не убивают.

Андрей пробежался по личным шкафам – кепки нигде не было. Ценности она не представляла, в гуманитарке таких навалом, а с карточки за нее спишут не больше, чем за пару шнурков. Позариться на нее никто не мог, значит, специально убрали. Чумаков?.. Нет, он сюда заходит редко. Из своих кто-то?.. Но зачем?

Андрей снова проверил шкафчики – тщательно, каждую полку, и, не найдя кепки, снял свой халат.

– Не печалься, Барсик, мы все прикроем. Пока будет так, а потом я что-нибудь из дома принесу. Или, хочешь, краску в лавке возьмем? Замажем твою табличку в несколько слоев, чтоб больше никто и никогда…

Убедившись, что халат держится на винте крепко, и бирку ни с какой стороны не видно, Андрей вгляделся в бурлящую пену.

– Надо, Барсик, пойми, – ласково проговорил он. – Надо кушать больше. От этого и тебе будет хорошо, и остальным. И Чумакову тоже. Простим его, Барсик, правда? Он как бы инвалид, Чумаков этот. Так, вроде незаметно, а поближе его узнаешь, и жалко становится. У него нет чего-то важного. Может, половину души отрезали, или в сердце что-то нарушено. И еще… они ведь не черы, тоже со своими проблемами… Им за все платить надо. Вот я тебе краску задаром возьму, а Чумаков бы за деньги…

Андрей прижался щекой к теплому стеклу и продолжал нашептывать. Он рассказывал Барсику о странном поведении Никиты Николаевича, о бывшей наставнице Эльзе Васильевне, о Сергее Сергеевиче и его замечательном приборчике, и о повышении интеллект-статуса, и о покупке терминала…

Когда Андрей оторвался от колпака, то обнаружил, что пены в емкости стало чуть меньше. Вторую трубу он закрыл, когда количество массы достигло максимальной отметки, теперь же темные хлопья плескались сантиметрах в пяти от рельефной линии. Андрей приблизил лицо к краю бака. Уровень падал – не так быстро, как хотелось бы, но все же Барсик начал есть активней.

– Какой же ты молодец!

Андрей несмело тронул рукоятку второго вентиля и вновь заглянул в емкость. Затем крутанул штурвал еще, и уровень пополз вверх.

– Ничего, Барсик. Потихоньку, не сразу… Нам не до рекордов.

Скорость поглощения то увеличивалась, то уменьшалась, и Андрей был вынужден постоянно подкручивать ручки. Где-то через час, после долгих увещеваний, ему удалось запустить вторую трубу на полную мощность. Это была победа.

Он вызвал бригадира и дрожащим голосом сообщил, что операция Барсику уже не требуется. Чумаков пролаял что-то невнятное и отключился – кажется, он был занят.

До вечера Андрей так ни разу и не присел. У Барсика еще случались кризисы – он то взбрыкивал и отказывался есть совсем, то опять брался за ум, заставляя Андрея бежать к трубе и раскручивать вентиль до упора. Андрей даже подумывал, не попроситься ли ему на следующую смену – естественно, бесплатно. Раньше, когда его менял профессор, он уходил с конвертера со спокойной душой, но на новенького, Царапина, полагаться было нельзя.

– Угробит он моего Барсика, – бубнил себе под нос Андрей. – Окончательно угробит, ему же наплевать. Этой царапине даже интересно, как Барсика рубить будут…

– Белкин, как дела? – проревело в ухе.

– Два канала, – доложил он с гордостью.

– Два?.. – задумался бригадир. – Штатный минимум… Добро, пускай пока поживет. Да, вот что! После тебя сегодня Новиков заступит.

– Новиков?! – Андрей подпрыгнул от радости.

– Царапин опаздывает, просил подменить. Он, видишь ли, плохо себя чувствует. Трудяга!.. – хмыкнул Чумаков. – Еще раз почувствует себя плохо – будет себя чувствовать безработным. Нам тут хворые не нужны. Верно говорю, Белкин?

– Верно! – звучно ответил Андрей.

Новиков пришел минут через десять. Андрей пожал ему руку, вкратце обрисовал ситуацию и молча показал на висящий поверх таблички халат. Сменщик так же молча покачал головой. Кепку снял не он, конечно. Андрей на него и не думал. Новиков, с виду неприступный и вечно злой, был человеком неплохим.

На улице еще не стемнело, и у помойки Андрей решил не останавливаться. В следующий раз смена закончится позже, вот тогда можно будет полюбоваться, а сегодня он что-то уморился. Барсик, стервец, совсем его загонял.

Андрей с тревогой подумал о мясорубке с острыми зубцами, но тут же вспомнил про Новикова. С Новиковым Барсик не пропадет.

На полпути к линейке, когда Андрей проходил мимо искусственной лесопосадки, ему вдруг показалось, что из деревьев доносятся какие-то вопли. Березовая рощица была довольно жидкой, но с дорожки он ничего рассмотреть не мог.

Он нерешительно встал и оглянулся – по территории конвертера ползало четыре комбайна, у станции виднелась чья-то спина; больше вокруг никого не было.

Крик послышался снова, на этот раз – уже отчетливо. Ему не померещилось, кто-то звал на помощь.

Андрей стоял на узкой полосе асфальта и боролся с самим собой. Если его о чем-то просили, то он, как правило, откликался. Однако слова профессора насчет незнакомки в кустах имели смысл.

Сделав шаг в сторону березок, он опять остановился и закусил губу. Хоть Никита Николаевич и ослаб рассудком, до полного маразма ему еще далеко. Профессор по-прежнему был для Андрея авторитетом.

– Убива-ают!! – надсадно заорали из рощи.

Срывающийся в хрип голос принадлежал явно не женщине, и Андрей, обругав себя трусом, помчался к деревьям.

До рощи было около ста метров. Андрей влетел в березки и на ходу подобрал толстую палку.