Читать книгу - "Серебряный медведь - Владислав Русанов"

Слуга кивнул и принялся елозить по покрышке старым вальтрапом, высунув от усердия язык. По правде говоря, насквозь пропитанная конским потом тряпка, поднятая с навозной кучи, могла скорее испачкать седло, чем вычистить.

– Как новенький солид! – расплылся в довольной улыбке конюх.

– Так уж и… – сморщил нос т’Клессинг, но, услышав скрип песка под шагами, обернулся.

Ага! Вот и молодой фон Дербинг.

Нарушитель порядка приближался в сопровождении слуги, которого, как и коней, пожертвовал ему нынешний хозяин посольства. Невысокого роста, скромно одетый молодой человек с темными, расчесанными на косой пробор волосами и ровно подстриженной бородкой. На поясе меч, через плечо перекинута дорожная сумка на длинной лямке – т’Гуран, в отличие от большинства благородных сверстников, не чурался носить собственные вещи и не перекладывал всю заботу о себе на прислугу. Он подошел, поклонился:

– Доброе утро, господин посол.

– Надеюсь, оно в действительности будет добрым, – поджал губы т’Клессинг. Он всячески старался показывать мальчишке свое неодобрение. Будет правильно, если старый князь фон Дербинг примерно накажет повесу.

– Мне тоже хотелось бы так думать, – сдержанно ответил т’Гуран. – Сказать по правде, Аксамала начала тяготить меня.

– Неужели?

– Да, господин посол. Где березовые рощи и заливные луга милой моему сердцу Вельсгундии? Жду не дождусь встречи с ними!

– Хотелось бы верить в ваше искреннее раскаяние, господин фон Дербинг, – наверное, в сотый раз повторил т’Клессинг и получил сотую обворожительную – искреннюю и честную – улыбку в ответ. – Надеюсь, прогулка через половину материка освежит вашу горячую голову.

– О, господин посол, я рассчитываю вынести из нее много нового и поучительного… А главное, вынужденное уединение, ночевки у костра под открытым небом так способствуют размышлениям о сущности бытия, о современном падении нравов, о судьбах Отечества… – Гуран возвел глаза к небу, ярко-синим лоскутом повисшему над внутренним двориком посольства.

Т’Клессинг нахмурился. Порой он не мог понять, издевается над ним молодой дворянин, или его раскаяние глубоко и серьезно. Впрочем, какая разница? Пусть убирается ко всем снеговым демонам Гронда. Вряд ли их жизненные пути пересекутся еще раз.

– В таком случае, – язвительно проговорил посол, – я думаю, вы будете счастливы немедленно отправиться навстречу уединению и сопутствующему ему размышлению о тщете сущего. Кони готовы. Припасы уже в седельных сумках. В добавление к ним могу ссудить вас лишь очень малой денежной суммой. – Он запустил ладонь под кафтан и извлек тощий потертый мешочек, где позвякивали тридцать скудо.

– Моя благодарность не знает границ, – изысканно поклонился Гуран, принимая кошелек. – Я прекрасно осведомлен о денежных затруднениях дипломатической миссии. Поверьте, господин посол, для меня важен не размер помощи, а доброе участие вашей милости в моей судьбе.

– Если расходовать бережливо, может хватить до границ Дорландии, – буркнул посол. Соревнование в великодушии он, кажется, проигрывал, что не могло не испортить настроения.

– Поверьте, я никогда не осмелился бы прибегать к займу у родной страны, если бы не бедственное положение, в которое…

– В которое вы попали по собственной глупости и безрассудству! – припечатал т’Клессинг. – Но довольно разговоров. Настоятельно прошу вас в пределах Вельсгундии немедленно передать письма, которые находятся в вашей сумке, ко двору его величества т’Раана. Еще раз призываю вас к осторожности и благоразумию. Попасть в тюрьму! Это несовместимо, на мой взгляд, с честью дворянина. Очень надеюсь, что этого не повторится.

– Смею вас заверить…

– Не стоит. Докажите делами, что встали на путь исправления. А теперь в дорогу!

Посол повел ладонью в сторону коней, приглашая молодого дворянина с сопровождающим слугой отправляться в дорогу.

Т’Гуран поклонился, от всей души надеясь, что это самый что ни на есть последний раз, и не заставил себя уговаривать. Носок в стремя. Толчок. Во имя зеленых просторов Вельсгундии! Как же здорово ощутить под собой сильное послушное животное! Он тронул гнедого пятками.

«Только попробуй сказать, что кони плохие», – подумал посол.

Фон Дербинг обворожительно улыбнулся.

«Где ж ты взял этих одров? – подумал он. – Разве можно их под седло? Даже на бойню сдать стыдно…»

Ворота миссии медленно проплыли мимо.

Копыта зацокали по брусчатке.

Прорезная.

В двух кварталах отсюда должна быть «Роза Аксамалы»…

«Роза Аксамалы»! Сколько приятных воспоминаний связано с этим борделем! И дело вовсе не в плотских утехах, хотя их хватало. Они не главное. Сюда Гуран приходил с друзьями. Здесь они делились друг с другом мечтами, смелыми и порой несбыточными. Здесь обсуждали новости, удачи и неурядицы. Здесь они поклялись всегда помнить товарищей по университету и всегда прийти на помощь, если друг попадет в беду.

И что теперь?

Летгольм убит в пьяной драке.

Бохтан умер в тюрьме без должного ухода и лечения.

Антоло, Емсиль и Вензольо в армии и теперь несут в Тельбию имперские понятия о справедливости на кончиках пик. Может, тоже уже погибли? Говорят, тельбийцы сопротивляются вовсю. И землевладельцы, и крестьяне.

Один только он на свободе. Подсуетились, вызволили.

Ничего, не вечно тирану восседать на престоле! Скоро зарницы свободы вспыхнут по всей Сасандре. Народ восстанет с колен во имя свободы, равенства и братства! Сбросят ненавистных чиновников – вымогателей, мздоимцев, самодуров. Народ сам будет выбирать заседателей магистрата, судей, стражников. И когда воцарится подлинное народовластие, придет счастье. А он, т’Гуран фон Дербинг, вельсгундский дворянин, приложит все усилия, чтобы ускорить воцарение справедливости по всей земле. Как учит величайший мудрец Дольбрайн, заключенный деспотическим режимом в застенки Аксамалы, великан духа и гений мысли, вольнолюбивый сокол Сасандры…

Как ни был Гуран увлечен мыслями о грядущей свободе и равенстве всех людей пред ликом Триединого, знакомый бордель он не пропустил. Загодя приосанился в седле, легонько подкрутил усы, смахнул клок кошачьей шерсти, неведомо каким образом приставший к рукаву черного дублета.[15]А вдруг кто-то из девочек выглянет в окошко? Хорошо бы Лита… В ней не было вызывающей красоты Риллы, непоседливости Фланы, переменчивости Аланы. Мягкая, домашняя и уютная. С ней или с похожей на нее вельсгундец мог, пожалуй, связать жизнь, если бы… А впрочем, что болтать попусту?

К удивлению молодого человека, «Роза Аксамалы» встретила его заколоченными крест-накрест окнами и сорванной, висящей на одном гвозде вывеской.