Читать книгу - "Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко"

снова пошел к брату, пытаясь вразумить, но Ярл был непреклонен в своем решении ведьму в селение не пускать, и к ней за помощью не обращаться. Къелл разрывался между братом и людьми, в серьез размышлял о том, что ему придется сделать, когда придет время выбирать.

Люди же, метались между реальной помощью, которую им уже оказала Агне, и страхом перед гневом Ярла. К дому ведьмы снова, было, потек ручеек страждущих, и перед единственными воротами в частоколе был выставлен караул, которому было запрещено выпускать любого, у кого был при себе ребенок. Даже Ульрик с Нэн, которые стремились покинуть селение и переждать зиму в замке Конунга, не смогли выйти за околицу.

Къелл корил себя за безделье, но на брата руку поднять не мог, хотя и понимал, что если дальше все пойдет по тому же руслу — то придется принимать решительные меры.

Два дня прошли для жителей селения как в тумане. Люди, чьи дети снова заболели, в отчаянии были готовы брать ворота штурмом. Караульные же, дальновидно отобранные из юных, горячих воинов, еще не обзаведшихся семьями, не пропускали никого.

Дети стали погибать один за другим. А затем — возвращаться. Родители, ослепленные надеждой, стеной стояли за своих чад и непрестанно уговаривали Ярла о милости, отчего тот только сильнее распалялся.

Неизвестно, от кого впервые прозвучало страшное слово «Драугры» [1], но оно накрепко осталось в сознании, вселяя ужас в людей.

— Это все происки вашей ведьмы. — Убеждал жителей лекарь, взгромоздившись на специально вынесенный для него стол перед медовым залом — роста доктрусу не хватало, чтобы его было хорошо видно и слышно за широкими спинами мужчин. — Она навела порчу на ваших детей, поэтому они болеют. Уберете причину — выздоровеют дети!

Люди мрачно слушали его, не перебивая — им уже нечего было сказать чужаку.

Вдалеке раздалось лошадиное ржание, и лекаря словно ветром сдуло с его импровизируемой трибуны. Он крысой юркнул в медовый зал, где ему была предоставлена маленькая коморка в дальнем конце.

Къелл, отправив убитого горем Ульрика проследить за пришлым (как бы не удавил, заразу) отправился к воротам.

Лекарь суетился не зря. За ним приехал провожатый от Конунга. Совсем еще юный, безбородый воин спешивался с разгоряченного жеребца. Вторую лошадь — смирную кобылку в яблоках, он держал под уздцы.

— Здравствуй, воин. — Обратился он к юнцу. — За чем пожаловал?

— И тебе не хвораться. — Зарделся юнец, довольный почетным обращением к нему. — Я приехал за лекарем Конунга. Где он?

— А что же, Конунг наш захворал? — Сокрушенно удивился Къелл. Люди вокруг него начали прислушиваться к разговору, и перешептываться между собой.

Как же. Лекаря заберут — может к Агне можно будет ходить? Многие даже оживились, считая, что ведьма еще сможет помочь их детям. Наивные.

Къелл понимал, что стоит лекарю вернуться к Конунгу — он тут же расскажет тому про немощность ярла, и про ведьму, что якобы медленно убивает селение, девочку с экзотической внешностью он видел, такая на невольничьем рынке дорого стоить будет, упустит Конунг такую возможность? Этот пасюк уже в каждую щель сунул свой нос. Раньше бы нард руку отдал на отсечение, чтобы избавиться от надоедливого доктруса, теперь же…

— Нет… — Парень растерялся. — Оговорено было, что лекарь отправится к вам на пять дней. Время истекло. Конунг отправил за своим слугой.

— А ежели мы его не отпустим? — Къелл хитро прищурился.

Парень замялся, не зная что ответить.

— Что тут происходит? — От рявка Ярла все вздрогнули.

Къелл неодобрительно посмотрел на сжавшего голову в плечи лекаря. Знал, собака такая, что просто так его теперь не отпустят. И решил заручиться поддержкой.

— Да вот, брат, полюбуйся. — Норд посторонился в сторону. — Этот юный воин хочет забрать у нас лекаря — последнюю надежду наших детей на выздоровление.

— Я дал нужные рекомендации и готов… — Он попытался юркнуть мимо Къелла за спину сопровождающего.

Не так быстро. — Норд поймал его за воротник богатого одеяния, отчего тот затрещал. — Мы — люди темные, умных слов не понимаем. Нам нужен образованный человек. Вымрем же все без него. Хоть ты скажи ему, брат.

Ярл задумчиво хмурил седые кустистые брови, переводя злые выцветшие глаза то на Къелла, то на сопровождающего.

— Не готовы мы отпустить лекаря. Нам еще нужна его помощь. — Наконец сообщил он путнику. — И ты можешь остаться у нас, нечего в ночь ехать. А как справится — вместе и вернетесь. Нечего туда-сюда по лесу мотаться.

Обычно раздражительный Ярл старался выглядеть в глазах чужака мудрым правителем, дабы Конунг не усомнился в его полезности.

— Не готовы — так не готовы. — Юнец вскочил в седло, не желая задерживаться в компании этих странных людей. Повисшая над селением атмосфера чего-то нехорошего давила на пришлого, не притерпевшегося к ней человека. Он хотел убраться из этого места как можно скорее. — Я донесу ваше послание Конунгу и приеду за лекарем еще через пять дней.

— Ты что творишь? — Злобно прошипел лекарь, когда отошел от потрясения. — Ты ж первый хотел, чтоб я уехал!

Лекарь попытался вырваться, но не преуспел.

— Раньше хотел. Сейчас — не хочу. — Къелл встряхнул его за воротник как нашкодившего котенка. — Заварил кашу — теперь расхлебывай. Не уйдешь отсюда, пока не вылечишь детей.

Доктрус тоскливо смотрел вслед удаляющемуся всаднику — его последней надежде живым уйти от гнева людей, когда они окончательно убедятся, что своих чад больше не увидят.

[1] Драугры — ожившие мертвецы скандинавской мифологии. В отличии от зомби современной поп-культуры, драугры сохраняли разум, могли устраивать засады на одиноких путников, воровали скот, нападали на маленькие селения, вырезая их подчистую. В бою драугры-воины бились привычным оружием, и превосходили в силах живых воинов. Ближе всего к драуграм — навьи, заложные мертвецы из славянской мифологии.

Глава 3.1

После всего случившегося лекарь надолго забился в свою коморку, не желая выходить к людям. Къелл уже начал думать, что эта крыса просидит в норе до следующего визита сопровождающего, и размышлял, как бы вывести его на чистую воду, дабы брат увидел, кого пригрел на своей груди.

До вечера в селении было тихо. Люди сидели по своим домам и предавались горю. Тем, чьи дети были взрослыми для того, чтобы заболеть, тоже не стремились общаться между собой. Все вокруг начали медленно впадать в апатичное отчаяние.

В медовом зале за столом сидело всего несколько приближенных к Ярлу мужчин, остальные предпочитали проводить время с семьями. Сегодня их кормили олениной, приготовленной в пиве. Но Къеллу кусок в горло