Читать книгу - "Под шепчущей дверью - Ти Джей Клун"

маленьком столике у двери. Со сводчатого потолка свисали растения в плетеных корзинках, и хотя ни одно из них не цвело, их запах поражал воображение и смешивался с сильным запахом пряностей, который, казалось, издавали даже стены. Вьющиеся растения доставали до полу, они тихо покачивались на легком ветерке, проникавшем через открытое окно в дальней стене. Уоллес потянулся было к одному из них, внезапно загоревшись желанием ощутить прикосновение листа к коже, но в самый последний момент отдернул руку. Он чувствовал их запах и потому знал, что они действительно здесь есть, даже если глаза обманывали его. Мэй могла дотронуться до него – он все еще ощущал призрак ее пальцев на коже, но что, если ничего другого он не сможет ощутить? Уоллес никогда не был человеком праздным, не останавливался, чтобы понюхать розы, или как там еще говорится по этому поводу. И теперь его одолевали сомнения, пригибавшие его к земле.

Посередине большой комнаты стояла дюжина столиков, столешницы блестели, словно их только что основательно протерли. Стулья, задвинутые под столики, были старыми и видавшими виды, но не ветхими. Они тоже все были разными – некоторые с деревянными сиденьями и спинками, на других лежали толстые, выцветшие подушки. Он заметил даже в одном из углов кресло-мешок. Такие кресла не попадались ему на глаза с самого детства.

Он едва услышал, как Мэй закрыла за ними дверь. Его поразили стены комнаты. Они были увешаны фотографиями и постерами, некоторые из которых были в рамках, а другие крепились кнопками. Он подумал, что эти фотографии что-то означают, но не понимал, что именно. Была здесь фотография водопада во фрактальном облаке радужных брызг. А также снимок острова в лазурном море, деревья на котором росли так густо, что земли не было видно. Имелось и гигантское изображение пирамид, сделанное ловкой, но непрофессиональной рукой. Он обратил внимание и на фотографию какого-то замка на скале: скала была выщербленной и поросла мхом. И на обрамленный постер с вулканом, возвышающимся над облаками: из него горячими арками извергалась лава. Увидел он также городской пейзаж: город застыл на нем в ожидании зимы, его огни были яркими и почти что мерцали, их свет отражался от девственно-чистого снега. Странно, но от всего этого в горле Уоллеса встал ком. Ему вечно не хватало времени на посещение таких вот мест, и теперь он уже не увидит их воочию.

Покачивая головой, он пошел дальше и дошел до занимавшего половину стены справа от него камина, тлеющие угли в котором отбрасывали отблески на стены. Камин был сооружен из белого камня, а каминная полка – из дуба. На полке стояли, лежали маленькие безделушки: вырезанный из камня волк, еловая шишка, увядшая роза, корзиночка с белыми камешками. Над камином висели часы, похоже, неисправные. Секундная стрелка подрагивала, но оставалась на месте. Перед камином стояло кресло с высокой спинкой, с подлокотника свисал тяжелый плед. Все это выглядело… гостеприимно.

Уоллес посмотрел налево и увидел стойку, на которой стояли касса и пустая, темная витрина, к ее стеклу были приклеены скотчем маленькие рукописные таблички, рекламирующие разные виды кондитерских изделий. За стойкой вдоль стены выстроились банки. Некоторые были наполнены тоненькими листочками, другие – разных цветов порошками. Перед каждой банкой был написанный от руки ярлык со сведениями о данном сорте чая.

Над банками, рядом со створчатой дверью с небольшими окошками, висела меловая доска. На ней зеленым и синим мелками были нарисованы олененок, белки и птицы, они окружали меню, казавшееся бесконечным. Зеленый чай и травяной чай, черный чай и улун. Белый чай, желтый чай, ферментированный чай. Сенча, роза, мате, сенна, аспалатус, чага, ромашка. Гибискус, эссиак, матча, моринга, пуэр, крапива, одуванчик… и тут ему вспомнилось кладбище, где Мэй сорвала одуванчик и дунула на него, и прочь полетели маленькие белые пушинки.

По центру доски шел небольшой текст, слова были выведены заостренными буквами с наклоном вправо:

Если ты пьешь чай с кем-то в первый раз, ты для него незнакомец.

Если ты пьешь чай с кем-то во второй раз, ты почетный гость.

Если ты пьешь чай с кем-то в третий раз, значит, у тебя появилась семья.

Все, что предстало здесь его взору, казалось порождением горячечных галлюцинаций. Такого не могло быть в действительности. Оно было слишком… Уоллес никак не мог подобрать точное слово. Он встал перед витриной и смотрел на надпись на доске, не в силах отвести от нее взгляд.

Так он и стоял, пока из стены не выбежала собака.

Он, не веря своим глазам, быстро подался назад и пронзительно вскрикнул. Собака, большая черная дворняжка с белым пятном в форме почти что правильной звезды на груди, бросилась к нему, безудержно лая. Ее хвост яростно мотался из стороны в сторону, она обежала вокруг Мэй, прижимаясь к ней боком и виляя задницей.

– Кто у нас хороший мальчик? – сюсюкала Мэй. – Кто самый лучший в мире мальчик? Ты? Думаю, да.

Пес, видимо соглашаясь с тем, что он – лучший мальчик на свете, радостно лаял. Уши у него были большими и заостренными, одно из них загнулось. Он улегся перед Мэй, перевернулся на спину и задрыгал ногами. Мэй встала на колени, не обращая внимания на то, что была в костюме, и, к ужасу Уоллеса, стала гладить пса по животу. Тот смотрел на Уоллеса, высунув язык. Потом перевернулся и встал.

А затем прыгнул на Уоллеса.

Пес сбил его с ног. Уоллес упал на спину, пытаясь защитить лицо от яростного, горячего языка, лизавшего все открытые участки его тела.

– Помогите! – крикнул он. – Он хочет убить меня!

– Не-а, – отозвалась Мэй. – Он хочет не совсем этого. Аполлон не убивает. Он любит. – Она нахмурилась. – И довольно страстно. Аполлон, нет! Мы не трахаем людей.

И тут Уоллес услышал сухой, хриплый смешок, а вслед за этим чей-то скрипучий голос:

– Обычно он не приходит в такой раж. Интересно, почему это он так возбудился?

И прежде чем Уоллес смог переключить внимание на говорящего, пес спрыгнул с него и направился к закрытой двойной двери за стойкой. Но вместо того чтобы распахнуть ее, прошел сквозь нее, дверь при этом осталась неподвижна. Принявший сидячее положение Уоллес успел увидеть, как исчезает кончик его хвоста. Трос, тянущийся из груди пса, скрывался за стойкой, и Уоллес не понимал, куда он идет дальше.

– Что, черт побери, это было? – вопросил он, слыша, как пес лает где-то в доме.

– Это Аполлон, – ответила Мэй.

– Но… он прошел сквозь стену.

Мэй